История одной жизни. От денег к счастью - Леся Нолас Страница 6

– По счастливой случайности, за столом мы сидели рядом и практически весь вечер проговорили друг с другом, изредка перекидываясь парой незначительных фраз с остальными приглашёнными, – продолжала Нала. – К моему удивлению, Камилла оказалась интересной собеседницей, а не просто красивой «куклой». Наши взгляды на значение социальной принадлежности, на взаимоотношение людей, на общество в целом, очень схожи. Можно сказать в ней, я увидела родственную душу, отражение самой себя. В этот мрачный период моей жизни её появление было очень кстати.

– А раньше вы никогда не встречали эту женщину? – поинтересовалась я, отпив немного шампанского, шипящие пузырьки которого приятно щекотали нос.

– Я не помню, чтобы видела её где-то. Хотя она говорила, будто мы сталкивались на благотворительном аукционе, посвящённом помощи сиротам, в сопровождении приятного мужчины.

Последние слова Нала произнесла с оттенком брезгливости, словно одно только упоминание о Владе вызывало у неё отвращение. Но, как бы она не старалась, скрыть боль своей израненной души получалось не до конца. Какие бы слова не вылетали из уст, глаза, жесты, вся её сущность говорили об обратном.

– Вероятно, в тот момент вашей первой встречи Камилла не произвела такого впечатления, поскольку вы и так были впечатлены. Поэтому она и не запомнилась вам.

– Не удивительно! – усмехнулась Нала, разводя руками. – Я прибывала в состоянии детской наивности. Мир в розовых очках. Всё внимание сосредотачивалось только на Владе. Многого не замечала, да и не предавала особого значения.

– Дайте-ка, я угадаю. Вы с Камиллой стали близкими друзьями?

– Не сразу. Я очень настороженно относилась к нашему общению, стараясь держать её на расстоянии и не подпускать ближе, чем считала нужным. У меня уже был плачевный опыт доверительных отношений с подругой и вам известно, Мила, как это закончилось.

– Вы опасались того, что история может повториться? – предположила я.

– Можно сказать и так, – вроде бы согласилась Нала. – Камилла производила впечатление честного человека, но полностью ей довериться я не могла.

– И, тем не менее, она стала вашей подругой? Как развивалась ваша дружба?

– Довольно быстро. Мы практически всегда проводили время вместе, – ответила Нала, приятно улыбаясь этим воспоминаниям. Нотки холода в её голосе сменились теплотой, и разговор перешёл в лёгкое, спокойное русло. – Мы посещали разные светские вечера. Смеялись над чванством и высокомерием некоторых приглашённых гостей, которые слишком явственно и неприкрыто играли свои роли. Уходили раньше всех, иногда позволяя себе не прощаться ни с кем, и долго гуляли по улицам города, рассказывая о себе.

Завтракали, обедали и ужинали вдвоём. Постоянно созванивались по телефону. Да и честно сказать, со стороны наши отношения выглядели гораздо больше, чем просто дружеские.

Нала весело засмеялась. Её смех был таким заразительным, что невозможно было удержаться и хотя бы не улыбнуться в ответ.

– Честное слово, Мила, временами мне даже хотелось разыграть всех вокруг. Но Камилла была непреклонна. И правильно делала. Не знаю, что случилось тогда с моим рассудком, но мне меньше всего хотелось думать о последствиях, о репутации. Камилла вовремя меня отговорила. Уберегла нас от возможных неприятностей.

– Судя по тому, что вы говорите, у Камиллы никого не было? – поспешила уточнить я.

– К моменту нашего знакомства, она была уже два года как в разводе. Жила одна. Детей не имела, да и романа тоже.

– Словом, ваши жизни практически повторяли друг друга, за исключением того, что вы замужем не были, конечно. Что ж, это всегда способствует сближению людей.

Нала замялась. Видно было, что чувствует она себя неловко и даже немного виновато.

– Откровенно говоря, была, – сказала она, не поднимая глаз, якобы изучающих аккуратно сложенную салфетку, лежащую возле руки. Не скрою. Это удивило. Не то чтобы мне трудно было поверить в то, что эта женщина вообще могла быть замужем, скорее наоборот. Глядя на Налу, кажется, будто предложение руки и сердца поступают ей от всех мужчин на свете, ценящих красоту и ум женской натуры. Непонятным оставалось одно: почему она скрыла факт своего замужества, в то время как о других событиях своей жизни говорила совершенно откровенно? Хотя, с другой стороны, она вовсе не обязана посвящать меня абсолютно во всё, даже если мне этого очень хочется.

Достаточно того, что Нала рассказывает о себе ту часть своей жизни, которая, судя по всему, для неё является самой важной и значимой.

– Видите ли, Мила, – продолжала она. – Это был очень ранний брак. Мой муж был самолюбивым эгоистом, чья персона не достойна никакого внимания. Наш союз представлял собой, своего рода, сделку интересов и продлился совсем не долго. Говорить здесь особо не о чем, да и не хотелось бы.

Углубляться в подробности не долгосрочного замужества, как я поняла, не было никакого смысла. Видимо, для Налы это был период жизни, не принесший ничего, кроме очередных разочарований и неприятных воспоминаний, которые она совершенно не хотела вспоминать. Следовало проявить лояльность и не задавать лишних вопросов, которые могли бы только всё испортить. Поэтому я, покорно склонила голову, тем самым соглашаясь не открывать эту тему, за что была награждена благодарной улыбкой своей собеседницы. Теперь можно было продолжать наш разговор о Камилле, что собственно говоря, я и сделала.

– Выходит, вы всё-таки впустили Камиллу в круг своего доверия?

– Да. Со временем я полностью перестала держать её на расстоянии и посвящала абсолютно во всё. Она отвечала мне тем же.

– Но, это же очень хорошо. У вас, наконец-то, появился человек, которому вы могли доверять как самой себе. Жизнь сразу должна стать гораздо легче и интереснее. Заиграть новыми красками, в конце концов.

– Возможно, – усмехнувшись, сказала Нала. Какой смысл несла в себе эта усмешка, было не совсем понятно. То ли, она со мной соглашалась, то ли наоборот, высмеивала наивность моего умозаключения. Словом, прозвучало это её «возможно» весьма многозначительно и неопределённо.

Она сделала глоток шампанского и закурила сигарету. Сизый дым повис в воздухе и потихоньку оседал вниз. Курила Нала довольно много, чего я – человек, отрицательно относившийся к этому занятию, совершенно не одобряла. Но, даже если бы я и высказала что-то по этому поводу, вряд ли произошли какие-либо изменения. Проще оставить всё как есть.

– Видите ли, Мила, – продолжала Нала, медленно потягивая сигарету, – чем лучше я узнавала Камиллу, тем больше удивлялась нашему сходству. И как бы хорошо я не относилась к ней, эта похожесть меня настораживала и, порой, поселяла сомнения в правильности моего безоговорочного доверия этой женщине.

– Почему же это вас так тревожило? – недоумевала я. – Собственно говоря, здесь нет ничего подозрительного. Все люди условно делятся на несколько, скажем так, категорий, каждая из которых соответствует друг другу.