Запретные страсти - Натали Митчелл Страница 6

Шаловливо оглядевшись, женщина запела вполголоса песенку Уитни Хьюстон, и, запрокинув голову, улыбнулась яркому небу.

«Вот оно — счастье!» — неожиданно подумалось ей, хотя ничего особенно радостного пока не произошло, и предстояло встретиться с незнакомыми, судя по всему, довольно непредсказуемыми людьми, которым необходимо было понравиться, чтобы получить работу, и не умереть от голода вместе с Майком. Но ведь ощущение счастья зачастую не привязано к каким-либо событиям, оно просто витает в воздухе, и, то и дело, опускается на кого-то солнечной пыльцой… И ты помнишь то, что снизошло на тебя так внезапно, целую жизнь.

Когда молодая женщина подошла к крыльцу, ее радость несколько померкла, вытесняемая утренним волнением, улетучившимся было в саду. Теперь все вернулось, и новая учительница со страхом смотрела на дверь, напоминающую плитку молочного шоколада.

«Это необходимо сделать», — удрученно напомнила она себе, и протянула руку к большому медному кольцу, намереваясь возвестить о своем приходе стуком. Но ее опередили. Дверь распахнулась, заставив Кэтрин слегка шарахнуться, и высокий, загорелый мужчина с пепельным от седины ежиком волос широко улыбнулся, выйдя навстречу. Но первые слова его были обращены явно не к Кэтрин.

— Я ведь говорил тебе, что это вовсе не фея. Миссис Малз, если не ошибаюсь?

— Кэтрин Малз, — согласилась она. — Мистер Коллиз? Я не опоздала? Подъем дался мне труднее, чем я полагала. Но это ничего, — тут же заторопилась Кэтрин, — я люблю ходить. Это полезно, и…

Заметив поодаль за его спиной девочку лет восьми, она быстро переключилась на нее:

— А ты, наверное, Нора? Привет! Почему ты приняла меня за фею?

Нора выступила вперед и застенчиво улыбнулась:

— Ты пела. Мне однажды приснилась фея, которая танцевала и пела в нашем саду.

— Я не танцевала, — смутилась Кэтрин.

Усмехнувшись, Рон Коллиз пригласил ее жестом:

— Прошу в дом! Моя жена сейчас спустится.

Бросая осторожные взгляды по сторонам, Кэт прошла за ним в светлую гостиную, где были распахнуты все окна, и ветер то и дело начинал забавляться букетами, расставленными по всей комнате. Как маленький безмолвный страж, девочка шла позади гувернантки, и явно присматривалась к ней.

«Но вот странно! — подумала Кэтрин. — Ощущения неловкости не возникает».

Она еще помнила, как начинала спотыкаться, когда чувствовала, что Ник наблюдает за ней, и все валилось у нее из рук, хотя в его отсутствие Кэтрин все делала быстро и ловко.

«Он действовал на меня, как удав», — было неприятно, что о муже вспоминается только плохое, лучше бы не думать о нем вообще.

— Присаживайтесь, миссис Малз.

— Кэтрин, если можно.

— Отлично! Кэтрин, — хозяин дома уселся в кресло напротив, расставив крепкие колени, не прикрытые светлыми шортами, а девочка опустилась на подлокотник, прижавшись к отцовскому плечу. — Итак, Кэтрин, это Нора, как вы уже поняли. Меня зовут Рон, мою жену — Маргарет.

— Да, я знаю, — кивнула Кэтрин, — глупо скрывать, что Николь уже рассказала мне кое-что о вас.

Лицо мужчины на мгновенье застыло, будто он кого-то увидел за спиной гостьи.

— Николь…

Он не закончил фразу, будто не нашелся, что добавить к этому имени, и Кэтрин пришлось подхватить:

— Да, Николь назвала мне ваши имена. Это она предложила мне эту работу.

— Я знаю. Скажите, Кэтрин, вы давно знакомы с Николь Роджерс?

— Что вы! Всего несколько дней. Я недавно в Вайтстоуне.

— Прекрасно, — пробормотал Рон, не пояснив к чему это относится. — И что же Николь еще интересного рассказала вам про… про нас?

— Только то, что ваша бывшая гувернантка скоропалительно вышла замуж, и потому оставила это место, — ответила Кэтрин твердо, чтобы не возникло желания пытать ее дальше.

Нора шевельнулась:

— Она была злой.

— Не говори так, милая, — попросил отец. — Кэтрин может подумать, что ты осуждаешь эту девушку.

Вскочив, девочка сжала кулачки:

— Но ведь она была злой! Она пнула Джерри.

— Это собака, — пояснил Рон и усмехнулся. — Честно говоря, Джерри частенько вынуждает дать ей под зад, так что не удивительно…

— Но ты ее не пинаешь! — не унималась Нора.

Кэтрин сочла нужным пообещать:

— Я не трону Джерри. Надеюсь, она не укусит меня первой, и мне не придется отбиваться.

Посмотрев на нее с изумлением, девочка слегка приподняла подбородок и заверила:

— Джерри никогда не трогает фей.

— А их у вас много? — вырвалось у Кэтрин.

Рон хмыкнул и пробормотал что-то вроде: «Если бы…», но его дочь ответила вполне серьезно:

— По ночам много. Они танцуют на лужайке перед домом. Очень красиво.

— А кто им играет?

Выпуклый лобик наморщился:

— Играет?

Кэтрин уточнила:

— Они ведь танцуют под музыку?

Словно с трудом припоминая, Нора ответила ей не сразу:

— Под музыку… Только я ни разу не видела, чтобы кто-то им играл. Музыка сама звучит. Она… она льется прямо с неба!

— Прекрасно, — опять пробормотал Рон. — Итак, вы уже представляете всю картину, не так ли, Кэтрин?

— В общих чертах…

— Особых трудностей возникнуть не должно, — заверил мужчина, — конечно, если учитывать… Ну, вы понимаете. Нора — довольно способная девочка, да, малышка? Хотя и чертовски ленивая на мой взгляд.

За спиной Кэтрин раздался негромкий голос:

— Ты просто многого требуешь от нее, Рон.

— Привет, Маргарет, — бесстрастно произнес хозяин дома, но лицо его будто окаменело. — Познакомьтесь, Кэтрин, это моя жена. К твоему сведению, Маргарет, я вообще ничего не требую. Тем более от Норы.

Маргарет Коллиз наводила на мысль об осеннем дожде. В ней была та же неспешность, и та же грусть, и некоторая холодность, возможно, только оттого, что она была слишком поглощена своей грустью.

«Для которой должны быть причины… Ее девочка нездорова, этого уже достаточно», — решила Кэтрин, хотя помнила матерей инвалидов, которые были полны энергии и решимости научить своих детей вести полноценную жизнь. А эта девочка, Нора, не производила впечатления совершенно неадекватного ребенка.

Закурив вставленную в мундштук тонкую сигарету, Маргарет опустилась на банкетку возле окна и почти отвернулась от происходящего в комнате. Длинные темные волосы отчасти закрывали ее лицо, и Кэтрин так и не удалось разглядеть эту женщину как следует. У нее осталось ощущение чего-то смутного, неуловимого…