Возвращение воина - Шеррилин Кеньон Страница 6

— А моя жизнь вечно кишит врагами. Успокаивающий тон Кристиана многое сказал ей о его жизни и взглядах. Похоже, враги его не очень-то волновали.

Чего определенно нельзя было сказать о ней.

— Итак, что мы будем делать дальше? — спросила она. Кристиан развернул коня на север. Люциан последовал его примеру, порысив следом за ними.

— Сначала нам нужно найти место для ночлега, а потом подумать обо всем на ясную голову. — Кристиан бросил через плечо взгляд на Люциана.

— Тут нет ясной головы, понятно? — Люциан снова стукнул себя по черепу. — Тут темно, как в могиле.

— Люциан, — мягко сказала Адара, — пожалуйста, дай нам поговорить пару минут. — Как только Люциан приостановил коня, она посмотрела на Кристиана. — Сомневаюсь, что теперь, когда они знают, что мы вместе, мы где-нибудь будем в безопасности.

— Шотландец позаботится о нашей безопасности. Никому еще не удавалось пробить брешь в стенах его замка.

Девушка нахмурилась:

— Шотландец?

— Старый друг.

Адара умолкла, в то время как лошадь шагом вошла в лес и стала лавировать между деревьями. Адара оглянулась. Люциан ехал на некотором расстоянии за ними. Она по-прежнему не могла поверить, что все это происходит с ней. Как мог Селвин узнать о том, что она задумала?

И если он знал, что она собирается уехать…

— О Боже! — выдохнула она. — Должно быть, он знает, что мой трон пуст!

Кристиан еще крепче сжал ее в своих объятиях.

— Тише, Адара. Сейчас ты ничего не можешь сделать. Но паника продолжала расти в ее душе. Обернувшись, она посмотрела на него:

— А что, если он что-то сделал с моей кузиной Терой? Я наказала, чтобы она выдавала себя за меня до моего возвращения. Думаешь, ее он тоже убил?

— Не знаю, но думаю, вряд ли. Ее смерть ничего не даст, пока он не будет уверен, что ты мертва.

— С чего ты это взял?

— Кто унаследует престол, если ты умрешь?

— Тера.

— А если умрет она?

— Тогда наследовать престол будет некому.

— В таком случае зачем ему убивать ее, если он может править королевством от ее имени?

Услышав это, она немного успокоилась, надеясь, что он прав.

— Значит, ты думаешь, ей ничто не угрожает?

— Нет, пока ты жива.

— Это верно, — встрял подъехавший ближе Люциан. — Он не посмеет причинить ей вред.

Надежда была крошечной, но Адара с благодарностью за нее ухватилась.

— Это точно?

Первым ответил Кристиан:

— Нет, не совсем. Но если он намерен причинить ей вред, мы при всем желании не успеем ей помочь. Нам остается только надеяться на лучшее.

Адаре хотелось закричать — головная боль усилилась. Она любила Теру и не хотела ставить ее жизнь под угрозу.

Будь прокляты Базилли и Селвин! И будь проклята она сама за то, что была такой дурой. Когда она вернется домой, она позаботится, чтобы эти твари сполна заплатили за свое вероломство.

Если, конечно, она когда-нибудь туда вернется…

— Спасибо тебе, Кристиан, — тихо вымолвила она.

— За что?

— За то, что спас мне жизнь.

Кристиан наклонился к ней, но ничего не сказал.

Пока они ехали, Адара взглянула на его руку, в которой были зажаты поводья. Покрытая шрамами и загаром, это была большая рука — сильная и ладно скроенная. Такие руки, как эта, обычно не встречаются в королевской среде.

Это была рука сурового воина, не привыкшего к нежностям. И тем не менее вид этой руки согревал ее сердце намного больше, чем вид какой-нибудь мягкой, нежной длани, какие бывают у представителей дворянства.

Это была рука закаленного мужчины.

Адара осторожно перевернула его руку ладонью к себе. И нахмурилась, увидев на его огрубелой коже нечто, напоминавшее клеймо, на котором были изображены лунный серп и ятаган.

Повинуясь порыву, она протянула руку и дотронулась до выступающей отметины.

— Что это?

Острая, мучительная боль пронзила сердце Кристиана, сжав его горло тисками, так что он не мог вымолвить ни слова. Он взглянул на свою руку, где постоянное напоминание о минувших днях служило ему каждодневной издевкой, как и рассчитывали его враги.

— Ничего, — ответил он, не желая рассказывать об этом ужасе человеку, незнакомому с обстоятельствами его жизни.

То, что произошло, когда он был в плену, касалось только его и его друзей, которые спаслись вместе с ним.

Там, в самом сердце Святой земли, он и его друзья объединились, чтобы пережить этот невообразимый кошмар и вернуться домой.

Но не все вернулись домой. Некоторые из них так и не смогли встретиться с теми, кого они когда-то покинули. Выбравшись на свободу, они, как и он, бродили по свету, пытаясь убежать от демонов своего прошлого.

Причина его молчания была не в том, что он не мог посмотреть в лицо своему прошлому или своему народу. Дело было в том, что, побывав в аду, он научился спасать других людей, оказавшихся в таком же положении. Он не смог бы этим заниматься, будучи рабом престола.

Короли и принцы не вольны поступать так, как угодно их душе. Они политики, которые должны идти на компромиссы. И еще заключать договоры, упрочивающие их власть.

Единственным договором, который требовался Кристиану, был договор со своим мечом. Если кто-нибудь вставал у него на пути, он устранял его. Он никому ничем не был обязан, и единственной целью его жизни было служение его братьям по оружию.

Если он станет королем, то один его неверный шаг поставит под угрозу не только его жизнь, но и жизни всех его подданных. Это была ноша, которой он никогда не желал.

Всю свою юность он провел в заточении. Ему говорили, что делать и как жить. Те дни канули в Лету. Теперь он сам был хозяином своей жизни и намеревался им и остаться.

Они выехали из леса и теперь скакали по незнакомой сельской местности. Адара несколько раз пыталась завязать беседу с Кристианом, но тот весьма ясно дал понять, что не расположен к разговорам.

Когда стемнело, она почувствовала, что ее силы на исходе. На предложение остановиться Кристиан ответил отказом.

— Милорд, лошадь устала, и я тоже.

— До деревни ехать не больше часа.

Впервые после того, как они сломя голову умчались из трактира, она испытала облегчение.

— Мы останемся там на ночь?

— Нет. Ты и твой шут перекусите на скорую руку, а я тем временем поменяю лошадей, и мы снова двинемся в путь.

— Даже не отдохнув? Он пожал плечами: