Валентина. Тайные желания - Ноэль Гаррисон Страница 6

Она возвращается на рассвете, чтобы войти в тихую гавань сна. Растягивается на спине, руки подняты над головой и держатся за спинку кровати, пальцы ног вытянуты, обнаженное тело оплетено покрывалами. Сквозь щель в занавесках она видит румянец утра. Слышит пение дрозда и представляет себе, как он сидит на ее балконе, поблескивая лоснящимися перьями и распевая так же свободно, как свободно сейчас у нее на душе. Она закрывает глаза и вспоминает ночные ощущения, прикосновение кожи незнакомца к ее телу и мускусный запах разделенного желания.

Она не чувствует себя грешницей, но и радости не испытывает. От этих эмоций Белль отстранилась. Прислушивается к бою венецианского церковного колокола, звучащему в такт ударов ее сердца, и к размеренному плеску канала за окном. Она проводит ладонью по лбу, приподняв волосы, как будто проверяя температуру, но на самом деле вспоминает тепло его горячей руки, прикасавшейся к ее лицу меньше двух часов назад.

1929 год. Теперь представьте ее, синьору Луизу Бжезинскую. Для этого вам достаточно вспомнить актрису Луизу Брукс. Они родственные души – она и актриса. Женщины, не желающие скрывать свою сексуальность, чувственность и страсть. Да, у Луизы есть муж, но она не может жить лишь этим. Она вынуждена идти на риск, потому что ей нужно быть другой Луизой. Луизой, играющей роль Белль, блистающей в своей маленькой личной драме.

В первый раз это произошло по чистой случайности, когда она шла на маскарад. Мужа не было дома, и она решилась идти сама. Ведь она так долго этого ждала. Жизнь ее стала невыносимо скучной. Каждый день все ее время уходило на домашнее хозяйство и заботу о супруге. Выходили в свет они только на Мессу. Карнавал же давал ей возможность отвлечься, тем более что нужно было по-особенному наряжаться. Она любила эту игру с одеждой, которая превращала ее в другую женщину.

Луиза решила: можно побыть отчаянной, раз мужа нет дома и осуждать ее некому. Она скопировала образ с американской открытки, которую один из коллег мужа подарил ей. На открытке была молодая женщина в костюме египтянки. Несколько лет назад, после открытия гробницы Тутанхамона, она была очарована древнеегипетским искусством, проводила долгие часы, рассматривая изображения Гора и Тота с птичьими головами, зловещего Анубиса, получеловека-полушакала, этого наделенного могучей сексуальной силой проводника мертвых в загробный мир. Иногда, томясь от одиночества, после многих часов, проведенных за этими книгами, ей снился Анубис, его прекрасная собачья голова рычала, лизала, кусала, а человеческое тело входило в нее, удовлетворяло так, как никогда не мог сделать это муж.

В тот вечер Луиза хотела быть египтянкой именно потому, что такой образ давал ей почувствовать себя соблазнительной и одновременно жуткой, как ей и хотелось.

У своей швеи она заказала мерцающий наряд: длинное прозрачное платье из черного шифона, украшенное золотым бисером, и поверх него – кремовая шелковая юбка, раскрывающаяся посередине. Все это крепилось куском богатой золотой дамастовой ткани ^[2], повязанной на поясе и изгибающейся от живота до ягодиц, что подчеркивало их линию. На плечи Луиза надела темную шелковую тунику без рукавов с разрезами по бокам до самого пояса, а поверх нее – еще один замысловатый предмет одежды – вышитый и инкрустированный золотом бюстгальтер. На короткие черные волосы она аккуратно повязала золотую ленту. Выглядела Луиза более чем вызывающе, и это ей нравилось.

Прибыть на карнавал она намеревалась в гондоле, но в последнюю минуту передумала. Хотя вечер выдался теплый, ее горничная Пина, испугавшись, что хозяйка одета непристойно легко, настояла на том, чтобы Луиза накинула сверху легкий шерстяной палантин. Она умоляла ее надеть одну из шубок, но Луиза отказалась, сославшись на теплую погоду.