Высшая милость - Даниэла Стил Страница 6

Струи упруго били по телу. В Лос-Анджелесе было очень жарко, здесь тоже было тепло и влажно. Комнату охлаждал кондиционер, и он почувствовал себя гораздо лучше. Одевшись, он приказал себе прекратить нытье. Надо примириться с неизбежным и сделать свою жизнь приятной. Он отломил полосочку шоколада от плитки на прикроватной тумбочке и заглотил пирожное из холодильника. Всунув руки в тесные рукава пиджака взятого напрокат смокинга и нацепив бабочку, он, чуть не отплевываясь, бросил взгляд в зеркало.

Из зеркала на него смотрел музыкант… или джентльмен. Кто-то безумно приличный. Рот его сам собой осклабился в усмешке. Хорош! Ну чистый пай-мальчик… И это он, Эверет Карсон. Фотографом он был преотличным – достаточно упомянуть, что однажды он удостоился Пулицеровской премии. Несколько сделанных им фотографий попали на обложку журнала «Таймс». В деловых кругах у него было имя, но со временем пристрастие к алкоголю все развалило. И он вынужден был восстанавливать свою личность. Кое-какие изменения на этом пути уже есть. Да и шутка сказать – шесть месяцев он провел в реабилитационном центре и еще пять в полном одиночестве, ломая голову, как жить дальше. Сейчас ему казалось, что он сумел это понять. Запои ушли из его жизни. Просто у него не было другого выхода – ну не сдохнуть же в бангкокской ночлежке. Проститутка, которую он снял в тот день, не дала ему отбросить копыта, и он продержался до приезда врачей. Дружок-журналист отправил его на пароходе в Штаты. За бездеятельность в течение почти трех недель и нарушение сроков сдачи материалов, которых было за тот год сотни, Агентство послало его на все четыре стороны. Это и стало для него отправной точкой. Он сам упек себя в реабилитационный центр – думал, деньков на тридцать, не больше – и, только попав туда, осознал, насколько паршивы его дела. Промаявшись в центре полгода, он решил окончательно завязать, чтобы не умереть во время очередного запоя.

Теперь к нему вернулся здоровый вид, и он ежедневно ходил на встречи анонимных алкоголиков, иногда даже по три раза на дню. Сейчас это уже не было для него так невыносимо тягостно, как вначале. Он считал, что даже если эти встречи не всегда помогают ему самому, его присутствие на них может принести пользу кому-то другому. У него был спонсор, один, и он уже более года не брал в рот ни капли. В кармане лежал жетон, подтверждающий год трезвости, на ногах были счастливые сапоги, и он опять забыл причесаться. Взяв ключ, он вышел из номера в шесть часов ноль три минуты с улыбкой на лице и сумкой через плечо, в которой лежала камера. Он чувствовал себя гораздо лучше, чем полчаса назад. Нельзя сказать, чтоб жизнь его была легкой, но, черт возьми, она у него сейчас несравненно лучше, чем год назад. Как сказал однажды на встрече анонимных алкоголиков один парень: «У меня до сих пор плохие дни, но раньше у меня были плохие годы». Жизнь показалась ему довольно приятной, когда он вышел из отеля, повернул направо, вышел на Калифорния-стрит, прошел один квартал и вошел в старую церковь Святой Марии. Он очень ждал этой встречи. И настроение у него было сегодня соответствующее. Он нащупал в кармане жетон трезвенника, чтобы еще раз напомнить себе, как далеко он продвинулся за минувший год.

Вперед, шепнул он себе, заходя в дом приходского священника, чтобы найти группу. Было ровно восемь минут седьмого. Он знал, что на встрече поделится своими мыслями, как он всегда это делал.

А Сара в эти минуты как раз выскочила из машины и помчалась в отель. У нее оставалось сорок пять минут на то, чтобы одеться, и пять – чтобы спуститься вниз. Ее ногти блестели, хотя два она умудрилась смазать, доставая чаевые из сумки. Но общего впечатления это не портило. Как были уложены волосы, ей тоже нравилось. Оглашая пространство плюханьем шлепанцев, она перебежала холл, и, когда неслась мимо консьержки, та улыбнулась ей и крикнула вслед:

– Удачного вечера!

– Спасибо! – Сара махнула рукой, вбежала в лифт и нажала на кнопку клубного этажа. Через три минуты она была уже на месте, включила воду и достала из пластикового чехла свое платье – белое, переливающееся серебром. Оно подчеркнет все достоинства ее фигуры, и она предстанет в самом выгодном свете. К платью она купила серебряные босоножки от «Маноло Бланик» – на высоченных каблуках, но, чем славится этот бренд, с потрясающе удобной колодкой. С платьем они смотрелись фантастически. На душ у нее ушло пять минут. Она села, чтобы накраситься, и, когда она вставляла в уши брильянтовые серьги, вошел Сет. На часах было шесть двадцать. Сегодня четверг. Сет умолял ее провести благотворительный вечер в выходные, чтобы ему не пришлось вскакивать на следующее утро ни свет ни заря, но это был единственный день, который им выделили и отель, и Мелани, и им пришлось согласиться.

Сет выглядел таким же напряженным, как он всегда выглядел, возвращаясь по вечерам домой. Он очень много работал и делал одновременно множество разных дел. Такой успех, как у него, не дается даром и не достается тем, кто прохлаждается и работает спустя рукава, с гордостью думала о муже Сара. Но сегодня он был каким-то совсем… потерянным, отметила она про себя. Он сел на край ванны, отвернул воду, намочил ладонь и провел ею себе по лицу. Потом встал и наклонился, чтобы поцеловать жену.

– Ты сегодня сам не свой, в чем дело? – сочувственно спросила она, не пряча тревоги. С момента знакомства в Школе бизнеса они были настоящей командой, и на этом строились их отношения, радость взаимности, понимание. У них был счастливый брак, оба получали удовольствие от совместности и до безумия любили своих детей. За эти несколько лет он создал для них прекрасную жизнь. Она любила все, что происходило в ней, но больше всего – его самого.

– Устал, – глухо и односложно уронил он, не вдаваясь в подробности. – Как идет подготовка к вечеру? – бодрым тоном спросил он через секунду. Он очень любил слушать, когда она рассказывала ему про свои дела. Он был ее самым преданным помощником и самым большим поклонником. Иногда ему казалось, что дома ее выдающиеся деловые способности и степень магистра администрирования остаются никак не востребованными, но он был очень признателен ей за преданное отношение к нему и детям. А когда она блистательно организовывала благотворительные вечера, он воочию убеждался, что ее деловые качества на высоте.

– Великолепно! – Сара радостно улыбнулась, отвечая на его вопрос. Она натягивала на себя прозрачные, почти невидимые белые кружевные трусики, которые будут незаметны под платьем. Сет ощутил прилив волнения. Не удержавшись, он нежно провел рукой по ее бедру.

– Дорогой, не сейчас, – остановила она его, смеясь, – я опоздаю. – Можешь не торопиться спускаться вниз, если хочешь. Будет чудесно, если успеешь к ужину. В семь тридцать, если можешь. А пока отдохни, на тебе лица нет.

Он взглянул на часы и согласно кивнул. Было десять минут седьмого. В ее распоряжении оставалось еще пять минут.

– Я спущусь через полчаса. Мне надо позвонить нескольким людям. – Это было делом привычным – звонки кому-то после работы, и сегодняшний вечер не стал исключением. Сара отнеслась к этому с пониманием. Управление инвестиционным фондом заставляло мужа работать напролет дни и ночи. Это напоминало ей время, когда она работала на Уолл-стрит и они занимались первичным размещением акций. Сейчас у него была такая жизнь постоянно, но ведь только на этом держалось их семейное благополучие. Они жили так, как живут баснословно богатые люди в два раза старше их. Сара была благодарна супругу и не воспринимала это как должное. Она повернулась к нему спиной, чтобы он застегнул молнию. Сет с готовностью расплылся в улыбке, созерцая ее: