Ее незабываемый любовник - Мерлин Лавлейс Страница 6

Герцогиня, прямая и негнущаяся, сидела в своем кресле, к которому была прислонена трость. На коленях лежал айпад, но она, очевидно, плохо с ним справлялась. На полу рядом с ней сидела Джина, держа экран под нужным углом.

Из динамика доносился голос Сары. На экране были она с мужем.

– Мне очень жаль, бабушка. Это просто само выскользнуло.

– Что именно? – прошептал Дом сестре.

– Ты, – ответила она с лукавой улыбкой.

– Я?!

– Ш-ш, молчи и слушай.

– Звонила Алексис и предложила прорекламировать мою книгу в «Бигуайл», – говорила Сара. – Хотела обыграть мою бывшую работу в журнале и мой титул. – Она наморщила нос. – Ты знаешь, какова она!

– Знаю, – кивнула герцогиня.

– Я ответила, что книга еще не готова для рекламы. К сожалению, также добавила, что книга продвигается гораздо быстрее, потому что я наняла умного помощника-референта. Похвасталась письмом, которое Натали отрыла в архивах Дома Пармы, то самое, от Марии-Антуанетты к ее сестре, где описывалась миниатюра, написанная с нее ле Брюном. Портрет пропал, когда разъяренная толпа грабила Версаль. – Она тяжело вздохнула. – Я сделала фатальную ошибку, упомянув о дополнении, на которое наткнулась Нат, расследуя историю с Каналетто.

При упоминании о Каналетто глаза герцогини затуманились.

– Твой дед купил мне картину с изображением Гранде-канала, – пробормотала она. – Сразу после того, как я забеременела твоей матерью.

Она впала в глубокую задумчивость, которую внучки не посмели нарушить. А когда через несколько минут вернулась к реальности, послала обеим хитрую улыбку.

– Вот где это случилось. В Венеции. Мы должны были поехать на карнавал в палаццо Ари Онассиса. Я купила роскошную маску, отделанную кружевом и жемчугом. Но, как говорится в этой мерзкой телевизионной рекламе, «никогда не узнаешь, когда появится настроение». Все, что могу сказать, – настроение в тот вечер у вашего деда явно появилось.

Джина буквально взвыла от восторга.

– Здорово сказано, бабушка!

Сара рассмеялась, а ее муж, смеясь, выругался:

– Черт! Моя жена предложила ехать на венецианский карнавал этой весной, но я уговорил ее вместо этого на фотосафари в Африке.

– В следующий раз послушаешь жену, – хмыкнула герцогиня.

Дом готов был побиться об заклад, что в африканской саванне их ждет такая же жаркая, пылкая страсть, как когда-то их деда в Венеции.

– Не понимаю, – вставила Джина. – И что такого случилось? Ну, рассказала ты Алексис о дополнении.

– Видишь ли…

Сара залилась краской.

– Боюсь, я упомянула и о Доминике.

Предмет разговора пробормотал проклятия, Джина снова взвыла:

– О-о-о! Вот это да! Твоя издатель-барракуда вцепится в это всеми зубами! Предполагаю, скоро снова будет опубликован рейтинг самых сексуальных особ мужского пола и королевской крови!

– Знаю, – поникла сестра. – Все это так же скверно, как в тот раз, когда Дому пришлось отдуваться за появление в очередном списке «Бигуайл». Когда увидишь его, передай, что мне ужасно, ужасно жаль.

– Он здесь! – Джина поманила Дома. – Скажи ему сама.

Когда Доминик встал перед камерой, Сара послала ему взгляд, полный самых искренних извинений.

– Прости, Дом. Я заставила Алексис пообещать, что она не потеряет голову из-за этого, но…

– Но тебе лучше приготовиться, приятель, – вставил муж из-за плеча Сары. – Твоя жизнь может сильно, очень сильно осложниться.

– Справлюсь, – заверил Дом с большей уверенностью, чем ощущал в этот момент.

– Ты так считаешь? – фыркнул Дев. – Вот погоди, пока женщины не начнут наперебой стараться засунуть номер телефона в карман твоих брюк, а репортеры полезут в душу с камерами и микрофонами.

Первое пророчество показалось Дому не таким уж отвратительным. Второе он счел абсолютно невероятным до того момента, как на следующий день вышел из такси у вашингтонского отдела Интерпола, где на него тут же набросилась стая репортеров, у которых текли слюни от запаха свежей крови.

– Ваша светлость! Посмотрите сюда!

– Великий герцог!

– Эй! Ваше сиятельство!

Покачав головой при виде очередного доказательства того, что все американцы помешаны на титулах, он закрыл лицо руками, как чертов преступник, и стал проталкиваться сквозь толпу новостных ищеек.