Жена, любовница, подруга... - Галина Врублевская Страница 6

Рабочие будни заставили Дмитрия забыть и о Ларисе, и о напряженных отношениях с женой. Он крутился с десяти утра до десяти вечера, не думая об отдыхе, – на исходе лета число желающих поставить новые окна неуклонно росло. Поэтому звонок риелтора по загородной недвижимости застал его врасплох.

– Дмитрий Владимирович, здравствуйте. Это Ника из риелторской фирмы. У меня на примете есть классный участок! В районе Кавголовских высот. Его в базу данных еще не успели включить, вам первому предлагаю. Но придется поторопиться. Смотреть надо завтра-послезавтра.

– Понятно. Вы хотите сказать, предложение уникально и если я промедлю, то на землю сразу найдутся другие претенденты? Участок уплывет?

– Уплываю я. Увольняюсь, расстаюсь с этой работой. Но вы не беспокойтесь: я передам вашу заявку другому риелтору.

Дмитрий медлил с ответом: дел на этой неделе у него было по горло – вырваться с работы проблема! Но неожиданно он почувствовал легкую горечь оттого, что не увидит больше эту красавицу, по темпераменту похожую на южанку, а не на жительницу холодноватого Петербурга. Вспомнились ладная фигурка, игривые кудряшки над ушами, карие глаза с умными искорками во взгляде. Он и встречался-то с Никой всего дважды: первый раз – заключали договор на риелторское сопровождение, другой – ездили смотреть заброшенный участок, сразу им отвергнутый. Ничего личного – с него достаточно жены и любовницы! Но теперь, когда Ника, сверкнув кометой на его небосклоне, исчезала, Дмитрий испытал сожаление. Он удивился своему чувству. Непонятно, чем зацепила эта девчонка, но хотелось увидеть ее еще хотя бы раз.

Ника всегда отличалась от ровесниц своей резвостью, видимо, сказывалась южная кровь предков. Ей рассказывали, что бабушка ее родилась в Тунисе – там после революции получили убежище русские моряки, скрываясь от преследования комиссаров. И хотя формально арабы не числились в их роду, бабушка на фотографии выглядела как подлинная шахиня. В облике Ники уже не было ничего экзотического, разве что слегка вьющиеся волосы. Даже носик был слегка вздернут, а не такой значительный, как у бабушки. Но характер!..

Родителям трудно было удержать ее на месте свыше четверти часа. Однако отец – он был художником-иллюстратором – пытался приобщить дочь к рисованию и живописи. Он показывал Нике, как размывать кистью монохромные цвета акварели и превращать их в нежные полутона. Она не слушала, брызгала кистью, создавая красочные салюты на белом листе бумаги. Отец качал головой, но терпел ее озорство. Николай Иванович Хлебников был немолод, так что посторонние люди принимали его иногда за дедушку Ники, и, может быть, поэтому он никогда не бранил дочку, любя ее со всей страстью последней любви. Ей и имя дали в честь главы семейства – Ника и Николай. Мама, Эльвира Викторовна, работала в музыкальной школе, а дома сама занималась с дочерью на фортепьяно. И маму Ника доводила своими шалостями.

Однако безоблачное детство Ники закончилось рано.

Когда ей было девять лет, отец скончался от сердечного приступа.

Ника разлюбила яркие краски и, вспоминая уроки отца, часами размазывала на листе коричневый и зеленый цвета, стремясь излить свое горе на бумагу. Через три года ее мать вышла замуж во второй раз, на этот раз за писателя Григория Носика. Он тоже был вдовцом и имел годовалого сына Тимофея – Тима. Маме пришлось оставить работу в школе и давать ученикам уроки музыки у себя дома, чтобы иметь возможность заниматься малышом.

Когда к маме приходили ученики или она занималась хозяйством, забота о Тиме перекладывалась на Нику, даже если сам отчим находился дома. Он сразу определил девочку в няньки и почти лишил ее свободного времени. Ника тяготилась ношей, поскольку долгое время была единственным, избалованным ребенком в семье. В знак протеста она отказалась играть на пианино, но мама и не настаивала, поскольку у нее не оставалось на дочь ни сил, ни времени. Забросив занятия музыкой, Ника еще больше времени стала уделять рисованию, а в ее картинках теперь преобладали черный и фиолетовый цвета – она изображала ночное небо и далекие, пустынные горы.

Общего ребенка у супругов не появилось, так как оба были уже не молоды и вечно не хватало денег на текущие расходы. Основные тяготы ложились на плечи мамы. Ей приходилось набирать все больше учеников, поскольку Григорий Носик не был добытчиком. Хотя он и числился членом Союза писателей, книг не писал, разве что в газетах иногда публиковали его очерки о героях труда. Мама, зарабатывая на семью, не забывала и о детях. Она заботилась и о приемном малыше, и о подросшей дочке. Поддержав увлечение Ники, она записала ее в художественную школу. Непоседливая Ника вряд ли выдержала бы монотонную нагрузку дополнительных занятий, если бы не братец. Чтобы избавиться от обузы, она стала посещать «художку». Сразу после занятий в общеобразовательной школе ехала в специализированную. И постепенно втянулась в регулярные занятия изобразительным искусством.

Брат продолжал Нике «портить» жизнь еще долго: вредничал, задирался. И потасовки между двадцатилетней девушкой и девятилетним мальчишкой были обыденным явлением в доме. Лишь позднее, когда Ника, закончив институт, пошла работать, а он превратился в долговязого подростка, отношения между ними потеплели. В пику отчиму она защищала Тима от нападок последнего, а парень безотчетно потянулся к сводной сестре, к молодой красивой женщине.