Королевский пурпур - Сьюзен Барри Страница 6

— Я… я еще не поблагодарила вас за то, что вы… что вы спасли меня. Если бы не вы… — И подумав, что случилось, если бы он не пришел ей на помощь, она почувствовала, как всю ее обдало холодом. — Вы, должно быть, шли за мной… — предположила она.

— Именно. — Он по-прежнему сидел отвернувшись, словно все его внимание занимали прохожие. — Я понял, что при вас большие деньги, и, на мой взгляд, вы вели себя неразумно.

— А этот… этот человек, который чуть не отобрал у меня деньги, у него ведь был… пистолет. Он мог вас застрелить!

Незнакомец покачал головой, и Люси впервые увидела на его лице слабую улыбку.

— Не мог. И пистолета не было. Он вас просто обманул. Я назвал бы его прирожденным авантюристом. Стоило ему увидеть, как вы выходите из ювелирного салона старого Холлидея, прижав к себе сумочку, и он сразу решил, что судьба милостива к нему и посылает ему счастливый случай. Вы ведь были не просто легкой добычей, а, как бы это сказать, сами шли ему в руки… Уверен, он поминает меня сейчас в самых недвусмысленных выражениях, ведь я вмешался и отнял у него дар, посланный небесами…

Люси бросила смущенный взгляд на его руки:

— Вы его здорово отделали.

— Надеюсь, челюсть заживет у него нескоро.

— Графиня будет очень, очень благодарна, когда я ей расскажу.

При этих словах он резко к ней повернулся:

— Похоже, графиня так же непрактична, как вы. И по-моему, ее нужно публично осудить за то, что она позволяет молодой женщине вроде вас заниматься продажей драгоценностей для нее. Почему бы ей не сделать это самой? Или могла бы кого-нибудь послать с вами.

— Но больше никого нет.

— Вы хотите сказать, — он откровенно изучал ее, — что живете с ней вдвоем?

— Не совсем вдвоем, у нас еще есть Августина, она о нас заботится… Августина живет с мадам многие годы. Но мадам уже старая и Августина тоже, она теперь едва поднимается по лестнице. Так что бегать по разным поручениям могу только я.

— Однако…

Люси уже заметила, что он немного похож на иностранца, и у него вдруг вырвалось восклицание, которое прозвучало для нее незнакомо, она не поняла на каком языке.

— Однако продавать драгоценности — не значит бегать по разным поручениям. Этим должен заниматься специалист или, по крайней мере, тот, кто знает толк в камнях. Старый Холлидей — человек абсолютно честный, но вас могли жестоко обмануть…

Люси покачала головой, на этот раз улыбнулась она:

— Нет, ведь я же получила инструкции от мадам. Она знает цену всех драгоценностей, которые хранятся у нее в шкатулке, всех браслетов, ожерелий, колец, вплоть до маленьких бриллиантовых запонок и сережек.

— Выходит, ваша мадам, — темные брови незнакомца приподнялись, — женщина состоятельная, раз у нее столько драгоценностей?

Люси поспешила рассеять это впечатление:

— Нет, что вы. Это же все для Серонии. То есть, я хочу сказать, для восстановления в Серонии монархии. Мадам согласилась продать сегодня эту брошь, потому что нам ужасно нужны деньги.

— Понятно, — снова проговорил он, и у него довольно уныло опустился уголок рта. — Остается только надеяться, что, когда монархия будет восстановлена, Серония оценит такую щедрость. Хотя, насколько я могу судить, сейчас она прекрасно обходится без всякой монархии.

Такси остановилось у дома номер 24 по Элисон-Гарденс, и Люси приготовилась выходить. Она крепко зажала в руке свою сумочку и взглянула на человека, остававшегося так странно сдержанным, хотя только что он оказал ей бесценную помощь. И она решила еще раз поблагодарить его.

— Не могу сказать, как я благодарна вам за то, что вы спасли для графини две тысячи гиней. Просто ужасно, если бы мы остались без этих денег… настоящая катастрофа.

— Я бы сказал, что для графини катастрофа, если она лишится вас, — проговорил незнакомец.

Он помог Люси выйти из машины и настоял на том, что расплатится сам.

— Ведь если вы откроете свою сумочку, случится новая катастрофа, — улыбнулся он, блеснув крепкими белоснежными зубами, и протянул ей руку. — Берегите себя, мадемуазель, и послушайтесь моего совета: найдите себе безопасную работу где-нибудь в сельской местности, воспитывайте чьих-нибудь собачек или что-то в этом роде. Поверьте, вы больше подходите для таких занятий, чем для участия в государственных делах Серонии.

Люси отметила, что он не назвал ей своего имени и не спросил, как зовут ее, и вот сейчас он навсегда исчезнет из ее жизни.

— У графини три собаки, с которыми я вожусь каждый день, — сказала она, просто чтобы что-то сказать. И когда его длинные пальцы сжали ее ладонь, добавила: — Не хотите ли зайти познакомиться с мадам? Всего на минутку, — продолжала она умоляюще. — Пусть графиня поблагодарит вас и угостит хересом.

У него в глазах вспыхнули искры.

— Если ваша хозяйка начала продавать драгоценности, чтобы свести концы с концами, я не смею лишать ее хереса. К тому же…

— Но у нее хороший херес, — заверила его Люси. — Даже когда дела обстоят плохо, ей и в голову не приходит предлагать кому-нибудь… что-то ординарное.

— Вы меня заинтриговали, — сказал он мягко и, к великому удивлению Люси, поднял ее руку к губам. — Однако, к сожалению, у меня назначена встреча. Передайте мое почтение ее высочеству и порекомендуйте ей перестать беспокоиться о Серонии. Если у нее есть что продать, посоветуйте ей это продать и получить удовольствие от вырученной суммы. И конечно, разделить это удовольствие с вами.

На секунду его взгляд остановился на ее потрепанном костюме.

— До свидания, мадемуазель!