Любовница жениха - Сьюзен Нэпьер Страница 6

— Куда вы меня везете?

В этот момент, судя по выражению его лица, он вполне мог везти ее в какое-нибудь пустынное место, чтобы без шума убить.

Не шелохнувшись, он продолжал нависать над ней, давая ей ощутить жар исходящей от него физической угрозы.

— А куда бы вы хотели, чтобы я вас отвез? — промурлыкал он.

У нее перехватило дыхание, но тут он отстранился, и она пришла в себя.

— Домой, разумеется, — сказала она сквозь зубы.

Не сводя с нее глаз, он развалился на своем сиденье, поднял телефонную трубку и дал шоферу ее адрес. Увидев ее удивление, он тихо сказал:

— О да, я знаю, где вы живете… Знаю, что вы едите, что носите, с кем видитесь. От меня ничто не ускользает.

— Разве что невеста… — выпалила Джейн, и с его лица исчезло самодовольное выражение.

Он со свистом втянул в себя воздух.

— Эва не ускользнула… Я отпустил ее.

— У вас не было другого выхода, — возразила Джейн.

После обморока перед алтарем с Эвой случился истерический припадок, а потом она еще долго находилась на грани нервного расстройства. О примирении не могло быть и речи, и родителям пришлось спешно отправить ее на отдых, подальше от волнений и пересудов, чтобы самим за это время как-то загладить весь этот конфуз.

— Выбор есть всегда. Я мог бы разоблачить вашу ложь, подать на вас в суд за клевету, осветить все дело в газетах, заставить вас публично извиниться…

— И почему же вы этого не сделали? — Джейн все еще не покидала мысль о том, какими неприятностями грозила ей собственная глупая выходка. Но она была достаточно молода, чтобы следовать лучшим чувствам, достаточно богата, чтобы откупиться от неприятностей, и достаточно самонадеянна, чтобы не падать духом…

Он посмотрел с презрением.

— Ради Эвы. Она и без того оказалась униженной вами, чтобы еще выставлять нашу частную жизнь на публичное обозрение в суде. Эве не нравилось быть в центре внимания, даже перспектива пышной свадьбы пугала ее. Если бы из-за меня она стала мишенью для еще больших насмешек и сплетен, это не вернуло бы мне ни ее доверия, ни уважения ее родителей.

Джейн пожала плечами, а он продолжал сдавленным от злости голосом:

— Вы спланировали все очень хитро — как бы я ни поступил, все равно остался бы в проигрыше. У лжи короткие ноги, зато у скандала широкие крылья: какое бы наказание вам ни назначил суд, всегда найдутся люди, которые будут считать, что какая-то подоплека у этой истории все-таки была. Единственным способом оградить Эву было мне самому убраться со сцены. Я собирался вернуться, когда стихнет шум, и спокойно выяснить отношения между нами, но опоздал. Зная ее осторожность, я никак не ожидал, что она так поступит…

— Надо же, какое самопожертвование, — сказала Джейн, ловя себя на том, что сочувствует ему. В какой-то момент все персонажи этой злополучной истории каждый по-своему старались оградить Эву от жестокой действительности, когда на самом деле эта милая, беззащитная крошка оказалась единственным трезвомыслящим, расчетливым существом и действовала по собственному плану!

— Вам этого не понять… с вашей наследственностью, — отрезал он. — Не исключено, что старик Марк смотрит сейчас на землю со своего места в аду и клянет свою единственную дочь за то, что она не смогла удержать в руках земные сокровища, которые стоили ему души…

Его развязный тон насторожил Джейн, вызвав в ней то двойственное чувство, которое появлялось каждый раз, когда упоминали ее отца. Грубость Марка Шервуда не уступала его расчетливости. Мало кому он нравился.

— Вы знали моего отца?

Его улыбка была неприятной.

— Только понаслышке. Ушел, но не забыт, можно сказать…

Здесь был намек на то, что он знает гораздо больше.

— Вы похожи на него.

— На кого? На отца? Вы же сказали, что не знали его, — проговорила Джейн. Это был явно не комплимент, хотя ее отец в лучшую свою пору считался красавцем.

— Я знаю, что он был крупный. Плотный. Темноволосый.

Она даже не обиделась.

— Вы такая же.

Райан изучающе смотрел на нее, рассеянно ощупывая поврежденную челюсть.

— Болит? — невольно спросила она.

— Болит, — проворчал он.

— Это хорошо. — Последовал короткий поединок взглядов — синий против синего. — У вас все еще кровь на губах, — не удержалась она. — В углу рта, справа.

Он попробовал это место языком.

— А вдруг это ваша помада? — насмешливо спросил он, вынимая из кармана смокинга носовой платок.

Ответ застал ее врасплох, и она покраснела, потому что точно этого не знала.

Он с нарочитой медлительностью стер пятно со своих губ.

— Так лучше? — спросил он и протянул платок ей. — Ваша очередь.

— Какая еще очередь? — прищурилась она.