Бедная Настя. Книга 3. Принцессы тоже плачут - Елена Езерская Страница 6

— Да, — кивнула Наташа и, пошатываясь от перенесенных волнений, вышла из покоев государыни.

Но едва за ней успела закрыться дверь, к супруге по внутреннему коридору вошел Николай. Он сразу же уловил, что в воздухе носится заговор, но Александра Федоровна придала своему лицу обычное выражение — усталое и вместе с тем просветленное благими думами.

— Я что-то пропустил? — с подозрением в голосе спросил Николай.

— Наоборот, — как ни в чем не бывало, отвечала ему государыня. — Ваш приход весьма кстати, я только что распечатана письмо от моей кузины. Послушайте, что она пишет.

— Ваша кузина пишет роман? — Николай кивнул на послание, которое Александра Федоровна взяла в руки. Письмо состояло из нескольких листов, плотно испещренных по-немецки — мелким, острым почерком.

— Вы все шутите! А между тем речь идет о неслыханном успехе, которой имела на своем первом балу юная Августа…

— Кажется, ваша племянница?

— Ее красота, превосходные манеры и дивное пение вскружили даже самые холодные головы… — императрица сделала вид, что прозвучавшей в вопросе иронии не заметила.

— Ваши хлопоты излишни, — остановил ее Николай. — Вы прекрасно осведомлены о решении Александра. Его избранница — дочь великого герцога Гессенского, и она скоро будет здесь.

— Но, Нике, вы совершаете ошибку, потворствуя капризу Александра!

— Это не каприз, Шарлотта, это его решение.

— Незрелое решение! Вся Европа знает, что Мария — не дочь герцога. Ее настоящий отец — барон де Граней.

— Но герцог признал ее своей дочерью, и мы не вправе обсуждать его благородный поступок.

— Речь не о герцоге, а о нашем сыне! Женитьба на особе, происхождение которой ставится под сомнение, вызовет много сплетен! Пошлите курьера навстречу кортежу Марии Дармштадтской. Остановите это безумие, пока еще не поздно! — Александра шагнула навстречу мужу, умоляюще протянув к нему руки.

Николай этот жест оценил по-своему. Он ответил на порыв супруги объятием, в котором было больше страсти, чем утешения.

— И все-таки из всех ваших родственниц, мадам, вы — самая привлекательная…

— Нике, немедленно оставьте этот плотоядный тон, — отстранилась Александра. — Неужели и вас посетило безумие?

— Пусть и безумье, в этом есть метода…

— Не время цитировать Шекспира!

— Всегда должно быть время для мудрости. Но если честно, я считаю, что Александр гораздо сильнее заинтересован принцессой, чем вы думаете.

— Он пытается отомстить нам за Калиновскую!

— Однако вспомните, как восторженно отзывался Александр о Марии после того, как посетил Дармштадт.

— Но потом он с той же легкостью увлекся королевой Викторией. А потом — вы знаете кем!

Да, но она-то уже давно в Польше-с глаз долой, из сердца вон. Прошу вас, моя дорогая, поберегите себя. Наш сын сделал свой выбор, а будущий самодержец не должен менять своих решений. Тем более в таких важных вопросах.

— Даже если заранее известно, что это решение — ошибка?!

— Шарлотта, вы несправедливы. Вы ослеплены идеей соединить брачным союзом вашу племянницу и нашего сына. Я даже допускаю, что Августа могла бы составить ему прекрасную партию, но… Вы только представьте себе, что случилось бы, если бы вдруг моя матушка воспротивилась нашему браку?

— Наш брак был браком по любви!

— Наш брак был прежде всего продиктован политическими интересами, но из всех дочерей короля Прусского вы были самой удивительной, и даже моя мать, известная своим непростым характером, признала это. Не противьтесь задуманному — возможно, и Александр с Марией будут счастливы.

— Хорошо, я напишу своему кузену, что желаю его дочери достойного супруга.

— Смирились? Так быстро? Нет-нет, вы что-то задумали! Я вас знаю — это прусское упрямство неискоренимо!

— Нет никакого заговора. Просто мы с вами говорим о разных вещах. Вы выбираете супругу будущему императору Российскому, а меня заботит, способна ли она стать хорошей невесткой.

— Жалость к себе — не в вашем стиле, Шарлотта. Вы никогда так легко не сдаетесь.

— А вы все не можете навоеваться? Кажется, Нике, вы уже совсем забыли, что эта крепость сдалась вам сразу же и практически без боя.

— Вы помните нашу первую встречу? — Николай улыбнулся. — Вы стояли в окружении своих сестер… О чем вы тогда меня спросили?

— Ваши петербургские часы показывают против наших вперед. Стало быть, у вас время движется быстрее?

— принцесса! Нигде время не проходит так быстро, как подле вас!

— Между прочим, для первого свидания ваш ответ прозвучал слишком страстно. Мое лицо пылало, и я боялась, что вы это заметите.

Мои щёки тоже горели, — Николай с нежностью поцеловал жене руку. — Шарлотта, нам выпало редкое счастье — любовь с первого взгляда. И я не перестаю благодарить судьбу за нашу встречу.

— Сможет ли когда-нибудь сказать то же самое и наш сын?

— Возможно, наш сын не слишком благоразумен в выборе будущей супруги. Но вы-то уж точно слишком требовательны в выборе будущей невестки, — Николай рассердился. Очарование момента прошло. Последняя фраза жены его раздосадовала — вечное женское стремление настоять на своем!

— Не только невестки. Со временем она станет императрицей. Поэтому требования к ней гораздо выше, чем если бы она была невесткой обычного человека, — горячо продолжала Александра.

— Вы слишком много нервничаете в последнее время, Шарлотта! — прервал ее Николай.

— Хорошо, — отступилась она. Продолжение спора было чревато гневом вспыльчивого императора. — Обещаю, что не стану препятствовать этому браку.

— Но имейте в виду, если вы затеяли расстроить эту женитьбу, как я и предполагаю, то вам не поздоровится! — Николай стремительно повернулся и ушел, в сердцах хлопнув скрытой за обоями дверью.

За день до приезда Марии цесаревич уехал на охоту. Он не вернулся к вечеру, хотя за ним посылали, и утром тоже не было никаких признаков его скорого возвращения. А между тем кортеж принцессы приближался к столице. С застав время от времени приезжали вестовые с донесениями. Было известно, что в дороге юную принцессу несколько раз укачало на ухабах, и сопровождавший ее придворный лекарь даже сделал ей кровопускание и рекомендовал почаще делать остановки, дышать свежим воздухом. Что, впрочем, тут же вызвало у принцессы легкое недомогание и першение в горле. Ее организм, привыкший к теплому континентальному климату маленького, чуть не круглый год утопающего в цветах и зелени Дармштадта, с трудом переносил российские утренние заморозки и порывы колкого холодного ветра.

Ее лютеранский наставник патер Иоахим не оставлял принцессу заботами. Среди других детей герцога Гессенского Мария выделялась кротким нравом и благочестием. И добрый священник переживал за последствия этих смотрин — в случае их благополучного разрешения Мария должна будет принять православие. В его задачу входило подготовить целомудренную и религиозную принцессу к необходимости этого шага. Он знал, Марии можно и приказать, но считал, что пользоваться ее смирением кощунственно. Патер Иоахим предпочитал прибегать к уговорам и разумным доводам — принцесса была не по годам умна и проницательна. Наставник видел, как она взволнована, и беседою отвлекал Марию от тревог о будущем.