Подари мне все рассветы - Мэри Бэлоу Страница 6

Она посмотрела ему в глаза.

— Бедный, бедный Роберт, — повторила она, и ее смех зазвенел, как разбитое стекло. — Ну не смешно ли: ублюдок и дочь французского графа? Больше смахивает на веселую комедию. Ну, мне пора. Папа ждет. — Она протянула ему затянутую в перчатку руку.

Он не обратил на нее внимания. Он даже не видел ее, хотя смотрел ей прямо в глаза. Щемящая боль пронзила его. Он почувствовал, как жестокая правда жизни вновь обрушилась на него именно в тот момент, когда он, казалось, начинал с ней свыкаться.

Она пожала плечами и, повернувшись, направилась к экипажу. Две минуты спустя отцовская карета уже уносила ее прочь из Хэддингтон-Холла. Роберт не двинулся с места и даже не заметил, как к нему подошел отцовский слуга.

— Милорд просит вас немедленно пожаловать к нему в библиотеку, мастер Роберт.

Роберт взглянул на слугу и, не сказав ни слова, направился к дому.

— Ты теперь понимаешь, почему они решили на три дня сократить свое пребывание здесь, — обратился маркиз к сыну. Он сидел в глубоком кожаном кресле за массивным дубовым письменным столом, положив локти на подлокотники и сцепив пальцы. Сын стоял перед столом.

— Меня их поведение привело в замешательство, а маркизу очень огорчило.

Роберт молчал.

— Она, конечно, хорошенькая и весьма соблазнительная малышка, — сказал, хохотнув, маркиз, — и я не склонен винить тебя за то, что ты положил на нее глаз, мой мальчик. Она, должно быть, большая плутовка, если в течение нескольких дней тайно убегала на свидания с тобой. Француженка — этим все сказано. Все они, как правило, те еще штучки. Но она не для таких, как ты, Роберт.

«Зачем он повторяет еще раз? И так ясно», — пронеслось у него в голове.

— Тебе уже семнадцать лет, — усмехнулся маркиз, — пора иметь женщину. У тебя еще не было женщины? Никогда не валялся в стоге сена с какой-нибудь горяченькой девчонкой? Похоже, я пренебрег твоим воспитанием. Назови, какая девчонка тебе по вкусу, и я ее тебе куплю. Но не переступай определенные границы, Роберт. Ты знаешь, что на респектабельную женщину тебе нечего рассчитывать. Держись определенного уровня. Ты хоть и внебрачный, но все-таки мой сын. Не забывай об этом, парень. — Ему слишком часто напоминали о его месте, чтобы он смог забыть, подумал Роберт.

— Твоя мать была моей любовницей, а не женой, — продолжал маркиз. — Ты понимаешь разницу, мой мальчик?

— Да, — впервые за все время сказал он.

— Я любил ее. — Маркиз на мгновение погрустнел. — Она была хорошей женщиной, мальчик мой, пусть даже падшей. Не забывай об этом.

Она была его матерью. Он тоже любил ее. И никогда не сомневался в том, что она хорошая. И не думал о том, что она не заслуживает уважения.

— Но я был вынужден жениться на женщине своего круга. — Маркиз пожал плечами. — Поэтому ты родился вне брака. Ты мой единственный ребенок. Вот такие злые шутки бывают иногда у судьбы. Ну ладно, так какую женщину ты хочешь?

— Не нужно мне никакой женщины, — сказал Роберт. Его отец рассмеялся, откинув назад голову.

— Значит, ты не мой сын. Уж не изменила ли мне твоя матушка? Ну-ну, не дури, мой мальчик. Неужели ты будешь страдать из-за какой-то французской юбчонки?

— Нет, — сердито бросил Роберт.

— Ладно, — пожал плечами его отец. — Когда захочешь какую-нибудь девчонку, приди и скажи мне. Хотя ты и сам достаточно красив, вернее, будешь красивым, когда нарастишь на костях побольше мяса. Пожалуй, тебе не составит труда заманить в стог сена любую девчонку. Ты, я вижу, не любишь сидеть на месте. Ты ездишь то верхом, то пешком в любое время дня.

— Я люблю бывать на свежем воздухе.

— Может быть, тебе нужно чем-нибудь заняться? — спросил маркиз. — Может быть, следует купить тебе офицерский чин, не дожидаясь твоего восемнадцатилетия? Как ты считаешь? Миледи будет рада-радешенька отделаться от тебя. — Он снова фыркнул. — Ты для нее служишь вечным живым укором. И никто не скажет, что я плохо позаботился о своем незаконнорожденном сыне, не так ли?

— Именно так, сэр.

— Я никогда не уклонялся от ответственности перед тобой, мой мальчик, — сказал его отец. — Я никогда не отрицал, что ты мой сын, хотя внешне ты совсем не похож на меня: у тебя материнские белокурые волосы и ее же голубые глаза. Можешь спокойно хвастать в полку, что маркиз Кейни — твой отец. Я возражать не буду и не требую, чтобы ты хранил тайну своего происхождения.

Роберт промолчал.

— А теперь беги, — сказал маркиз. — И оставайся-ка сегодня и последующие три дня в своей комнате. Я обещал маркизе строго наказать тебя за то, что ты осмелился взглянуть на леди. Жен следует ублажать, Роберт. Я сам не придаю твоим поступкам особого значения, но ты должен для собственного блага запомнить на будущее, что девчонок надо выбирать своего уровня. Так что, пожалуй, посиди у себя в комнате на хлебе и воде. Миледи будет рада. Еще я, пожалуй, скажу ей, что выпорол тебя. Она не узнает правды, потому что едва ли заглянет в твою комнату, чтобы лично убедиться в том, что ты понес наказание. — Он рассмеялся. — Ну, иди. А я при первой возможности займусь твоей армейской карьерой.

— Да, сэр. — С этими словами Роберт вышел из кабинета.

Той же ночью Роберт упаковал самое необходимое в небольшой узелок и покинул загородную резиденцию маркиза Кейни, чтобы найти свою дорогу в большом и прекрасном мире.

Два дня спустя в городке, расположенном менее чем в двадцати милях от Хэддингтон-Холла, он послушал убедительные доводы вербовщика в чине сержанта и записался в качестве рядового в 95-й пехотный стрелковый полк.

Отец обнаружил его только через три месяца. Оставалось меньше недели до отправления новобранцев, в том числе и рядового Роберта Блейка, в Индию. Несмотря на настоятельную просьбу маркиза позволить купить офицерский патент, Роберт категорически отказался. Он распрощался с отцом с холодной учтивостью, не проявив никаких эмоций.

Если он никто, решил Роберт, то он начнет взрослую жизнь с нуля. Не как сын маркиза Кейни. Не как незаконнорожденный. А как рядовой Роберт Блейк из 95-го полка. И все. И если ему суждено найти свою дорогу в жизни, то он добьется всего своими собственными силами.

А пока его место в самом низу. Место рядового в строю пехотного полка.

Отныне, решил он, ему не нужен никто — ни мужчина, ни женщина. Он будет полагаться только на самого себя. Он добьется успеха в жизни или потерпит неудачу один, без чьей-либо помощи, без привязанностей.

Он больше никогда не полюбит, решил он. Любовь умерла вместе с его матерью и наивностью.