Заколдованная - Элизабет Лоуэлл Страница 6

— Если ты все-таки проснешься, то, чего доброго, испугаешься моего вида и опять заснешь, — сказала она. — Я, должно быть, выгляжу так же неприятно, как огород в зимнюю пору.

Эмбер достала таз и освежилась теплой водой с душистым мылом, пахнущим вечнозелеными растениями. Надела чистую льняную рубашку, поправила ярко-красные чулки и натянула через голову платье из плотной, но мягкой шерсти.

Это платье тоже подарил ей лорд Роберт через своего сына Эрика в благодарность за изумительные высушенные травы, которыми Эмбер снабжала домашних лорда. Золотая вышивка по кромке ворота спереди ярко выделялась на фоне шерстяной ткани цвета индиго. Платье было на подкладке из желтого льна, которая виднелась внутри рукавов — длинных, низко свисающих, — и по подолу платья.

Когда платье было надето, его мягкая ткань красиво облегала выпуклые холмики ее грудей, изгибы талии и бедра. Эмбер подхватила широкие края рукавов и подвязала их лентами вокруг запястий, чтобы не мешались.

Легким движением ловких пальцев она обернула вокруг бедер тройной шнур из тисненной золотом кожи и завязала этот пояс спереди. На каждом из шести концов кожаных полос переливалось всеми оттенками золота по янтарному колечку. На поясе висели ножны из золоченой кожи. В ножнах покоился серебряный кинжал, в рукоять которого был вделан одиночный «глаз» из кроваво-красного янтаря.

Схватив гребень, сделанный из дерева рябины и украшенный янтарем оранжевых оттенков, она поспешила вернуться к постели незнакомца. Из мимолетного прикосновения она узнала, что он все еще плывет, подобно форели в ручье, под поверхностью своего неестественного сна. И что, подобно форели, рвется подняться наверх, к сверкающей там блесне солнца.

Эмбер легонько потрясла его. Ответом было лишь бессмысленное бормотание. Оставшись возле постели и с волнением наблюдая за ним, она стала расчесывать свои длинные золотистые волосы.

— С каждым ударом сердца ты все ближе к солнечному свету, — с надеждой проговорила она. — Прошу тебя, проснись и назови мне свое имя.

Его голова беспокойно повернулась, дернулась рука. Эмбер прикоснулась к нему, но не уловила ничего нового.

Ее охватило такое же беспокойство, какое владело и погруженным в сон незнакомцем. Она то принималась ходить из угла в угол, то расчесывала волосы, то снова ходила. Наконец она чуть-чуть приоткрыла ставни и выглянула из окна. Никого не было видно на тропинке, ведущей от замка Каменного Кольца к ее уединенной хижине.

Она открыла ставни пошире и стала заплетать волосы, не обращая внимания на порыв бодрящего ветра, устремившегося внутрь. От спешки и тревожного чувства пальцы ее стали неуклюжими. Гребень выскользнул у нее из рук и упал на покрытый тростником пол возле самой кровати. Она захлопнула ставни.

— Ну и морока с этими волосами, — вполголоса сказала Эмбер.

Когда она нагнулась за гребнем, ее волосы упали на привязанную к кровати правую руку незнакомца. Длинные, сильные пальцы вцепились в них, и Эмбер оказалась пойманной.

Она замерла, а в следующее мгновение встретилась с пристальным взглядом карих глаз, смотревших на нее с расстояния в несколько дюймов.

Не серые. Слава Богу, они не серые, как у Доминика ле Сабра! Я отдала свое сердце не тому, кто уже связан брачными узами.

— Кто ты? — спросил низкий мужской голос.

— Ты пришел в себя! Ты проспал два дня, и я боялась, что…

— Два дня? — переспросил он.

— А сам ты не помнишь? — тихо сказала Эмбер, гладя его по руке, вцепившейся ей в волосы. — Была гроза.

Она остановилась и с надеждой ждала, что он ответит.

— Ничего не помню, — проговорил он.

Эмбер не сомневалась, что так оно и есть на самом деле. Касаясь незнакомца, она ощущала лишь глубину его смятения.

— Я-ничего-не-помню! — с силой повторил незнакомец. — Ради святой крови Господней, что со мной случилось?

В его голосе слышалось не только смятение, но и страх. Он попытался встать, но лишь понял, что связан по рукам и ногам. Он мог двигать пальцами и головой, не более того. Он был так поражен, что отпустил волосы Эмбер и попробовал освободить от пут свою руку.

Руку, которой обычно держал меч.

— Успокойся, — сказала Эмбер, беря его за руку.

— Я связан! Я что, пленник?

— Нет, это просто…

— Во имя Иисуса и Марии, что здесь происходит?

Она коснулась сжатого кулака незнакомца и ощутила его ярость от того, что он связан, смятение от отсутствия памяти, страх от собственного бессилия, но не уловила ни малейшего намека на желание причинить ей боль.

— Я не желаю тебе зла, — ласково сказала Эмбер. — Ты был болен и в беспамятстве.

С таким же успехом она могла бы разговаривать с ветром. Мышцы незнакомца вздулись от усилий разорвать путы. Деревянный остов кровати заскрипел, а веревки впились ему в тело, но выдержали.

Звериное рычание заклокотало у него в горле. Тело его с силой выгнулось, и покрывало слетело, когда он рванулся в попытке освободиться. Веревки врезались так, что брызнула кровь. Он продолжал рваться.

— Не надо, — вскрикнула Эмбер. — Остановись! Она упала на незнакомца и повисла на нем, словно на заартачившейся лошади, стараясь помешать ему ранить себя еще больше.

Внезапно оказавшись погребенным под мягким, душистым женским телом и целым водопадом золотистых волос, незнакомец от неожиданности на мгновение перестал вырываться.

Эмбер только это и было нужно. Она легко коснулась губами его обнаженной груди, и он замер пораженный. Потом она прикоснулась пальцами к его губам, как бы запрещая кричать.

— Лежи спокойно, мой темный воин. Я освобожу тебя.

Дрожь прокатилась по его телу. Каждый удар сердца невыносимой болью отдавался у него в голове Постепенно, видимым усилием воли он заставил себя не пытаться разорвать веревки.

От ощущения рук Эмбер на обнаженной коже и шелковистой тяжести ее волос, скользнувших по низу его живота, тело незнакомца опять содрогнулось. Сердце заколотилось сильнее, чем в те короткие мгновения, когда он пытался освободиться от пут.

Потом он увидел, как она вынула из ножен древний серебряный кинжал.

— Нет, — хрипло прошептал он.

И вдруг понял, что кинжал предназначен для стягивавших его узлов, а не для него самого. Со стоном он прекратил сопротивление. Когда напор крови ослабел, боль в голове стала утихать.

Эмбер подняла на него глаза, оторвавшись от работы, и ободряюще улыбнулась.

— Прости, что пришлось тебя связать, — сказала она. — Ты был… не в себе.

Кто бы ты ни был.

— Никто не знал, что ты станешь делать, когда проснешься, — добавила она.

Незнакомец глубоко вздохнул, когда его правая рука оказалась свободной. Остальные веревки быстро поддались сверкающему кинжалу. Не успел пот от короткой битвы высохнуть у него на теле, как он был уже свободен.