Короли и королевы. Трагедии любви - Жюльетта Бенцони Страница 6

Вдруг руки царя впились в золотые подлокотники трона. Меж двух рядов стражи, за танцовщицами в ярких покрывалах, которые разбрасывали цветы, появилась женщина на высоком коне. На превосходном коне соблазнительная жена!

На ней была длинная бледно-голубая туника, вышитая серебром, богато усыпанная жемчугом. Жемчуг придавал ее наряду блеск перламутра. Совершенные, круглые жемчужины были на ее стройной шее, на запястьях, на обнаженных руках, повсюду были цепочки и бусы, но самыми прекрасными были две жемчужины в виде капель в ее нежных ушах. На голове у нее было прозрачное светло-голубое покрывало, отливавшее перламутром и серебром, но не скрывающее ее волос цвета вороньего крыла, которые вместе с вплетенной в них нитью жемчуга свободно падали ей на плечи. Но ни украшения, ни наряд лишили всех дара речи. Один лишь светлый цвет ее нежного лица, чуть тронутого розовым на высоких скулах, вызывал изумление в этой стране беспощадного солнца. Маленький, короткий нос был самой изящной формы, свеже-красные губы были не очень полны, но самыми удивительными были ее узкие глаза цвета весеннего неба с нежно– коричневыми веками. Когда ее конь приблизился равномерной поступью, она улыбнулась царю, и блеск ее зубов состязался с блеском жемчужин. На своем коне, который был черен и горяч, как преисподняя, она казалась столь величественной и совершенной, что всех женщин охватил легкий ужас. Каким-то безошибочным чувством они почуяли в этой необычной женщине соперницу. Для этого достаточно было взглянуть на царя, на неподвижном лице которого вспыхнули глаза.

Дана нащупала руку Иштар и сжала ее.

– Взгляни на Соломона, – прошептала она. – Теперь ты мне веришь, что эта женщина опасна?

Но финикиянка ответила нарочито безучастно:

– Быть может… посмотрим.

В то время как Билкис спускалась с коня, Соломон спускался к ней по лестнице своего трона. Движения были так точно рассчитаны, что оба одновременно коснулись земли и остановились друг против друга. Когда молодая женщина хотела поклониться, царь взял ее за обе руки и заставил выпрямиться.

– Добро пожаловать, царица далекой могущественной Сабы, – тихо промолвил он и посмотрел своей гостье в глаза.

– Я счастлива, повелитель, наконец увидеть тебя, – ответила Билкис. – Давно уже я наслышана о твоей мудрости и добродетелях. Давно уже мой дух обращен к тебе.

* * *

Когда позже Соломон пришел в гарем, он не взглянул ни на одну из своих жен. Он возлег на ложе и принял кубок вина, который ему поднесла черная рабыня. Когда же одна из жен упомянула чужеземную царицу, он вдруг воодушевился и страстно заговорил. Царица Савская – великая владычица и ничто не сравнится с великолепием ее красоты. Царь говорил как во сне. Аммонитянка решила возразить ему и дать волю своим чувствам:

– Она чародейка, дьявол в женском обличии! – воскликнула она, не в силах более владеть собой.

Соломон смерил ее холодным взглядом:

– Как ты можешь верить в подобные глупости?

– Люди, которые пришли с ней из далекой страны, говорят, что царица, несмотря на свою красоту, никому не позволяет увидеть свои ноги. Это значит, что она носит на себе печать дьявола и вместо ног у нее – звериные лапы! Разве ты не заметил, господин, сколь длинные платья она носит?

– Конечно, заметил, но что с того? Ты, как это свойственно всем низкорослым людям, злоречива и ехидна.

Однако гнусное подозрение поколебало его дух, ибо он был суеверен. Красота Билкис была столь необычна и диковинна, что вполне могла быть сверхъестественного происхождения. Она так очаровала его по прибытии, что он не мог думать ни о чем другом. Была ли она посланцем злого духа, искушением, которое, совращает людей с пути истинного?

– В любом случае, – промолвил царь вслух самому себе, – я должен во всем удостовериться сам.

Царь вел Билкис за руку через большой зал, стены которого были выложены мрамором, золотом, кедром и драгоценным сандаловым деревом. Он уже показал прекрасной гостье свои огромные конюшни, непобедимое войско, состоящее из двенадцати тысяч отборных всадников и четырех тысяч колесниц, а кроме того, чудесные сады, которые занимали всю долину Кедрона. И наконец они прошли в большой зал, в середине которого лежало зеркало из полированного серебра, сверкающее как чистая вода.

Все еще держа царицу за руку, Соломон подошел к зеркалу и собирался перешагнуть через него. Билкис, испугавшись, что ей придется шагнуть через воду, подхватила свою длинную тунику. При этом обнажились красивые ноги в золотых сандалиях, с великолепными стройными лодыжками.

– Это всего лишь зеркало, прекрасная царица, – улыбаясь, промолвил Соломон. – Ты не замочишь ноги.

Царица и не догадывалась, почему гостеприимный хозяин заметно повеселел, когда они покидали зал.

Царица Савская выразила желание присутствовать при суде Соломона, ибо до самой земли Офир шла молва о мудрых суждениях царя. При этом царица дивилась тому, что столь могущественный владыка снисходил до тяжб простолюдинов, как это было в известном ей случае с двумя блудницами.

– Если судить каждого по правде и по закону, то это укрепит царский престол, – торжественно ответил Соломон. – И это для меня превыше всего.

В то утро предстояло решить несложные тяжбы, и Соломон пожалел, что пригласил Билкис. Но в конце суда стража ввела трех спорящих мужчин, которые немедленно вступили бы в драку друг с другом, если бы их не удерживали.

– Чего хотят эти люди? – спросил Соломон.

Ахишар, управитель суда, ответил:

– Эти трое – сыновья одного недавно умершего человека. На смертном одре умирающий поведал им, что лишь один из них его настоящий сын, а остальные – незаконнорожденные. Но смерть неожиданно настигла его и старец не успел сказать, кто из них его настоящий наследник.

Все трое были подведены к трону и их толкнули так, что они пали на колени и ударились лбами о плиты пола. Наконец, один из них, мужчина с длинной, темной бородой, вероятно самый старший, осмелился поднять глаза.

– Твоя мудрость, великий царь, откроет нам истину. Я убежден, что я, старший, – настоящий сын своего отца. Но эти мерзавцы отказываются признать то, что всем очевидно.

Остальные братья немедленно выпрямились и принялись браниться еще громче, чем прежде. Стражники ринулись к ним, но Соломон удержал их одним движением руки.

– Хватит, – всего лишь промолвил он, но столь величественно и властно, что все трое разом замолчали.

Затем он размышлял некоторое время и, наконец, продолжил: – Пусть сюда принесут тело умершего старика.

Воины уже привыкли к странным приказам и поспешили исполнить повеление.

Вскоре труп был принесен на носилках и положен к подножию трона. Соломон поднял руку:

– Привяжите тело умершего к колонне.