Будь моим этой ночью - Кэтрин Смит Страница 6

Дело было не только в цвете платья — цвете, который Прю до сих пор носить не решалась, — но и в самом платье. Оно было очень женственным, смелым и соблазнительным — а между тем прошло уже немало времени с тех пор, как Прю в последний раз прилагала усилия, чтобы выглядеть как подобало даме ее круга в светском обществе. Даже на Маркуса ее вид произвел впечатление.

Впрочем, Прю сейчас гораздо больше беспокоила реакция людей, с которыми она до сих пор не была знакома. Томас подозвал ее к себе как раз в тот момент, когда она окидывала взглядом собравшихся. Только одно лицо она прежде никогда не видела — то был пожилой человек с седеющими волосами и добрыми глазами. Колоратка [2]на шее свидетельствовала о роде его занятий.

— Отец Молино, это моя младшая дочь, Прюденс. Именно ей принадлежит вся затея.

Прю бросила беглый взгляд на отца, не то улыбаясь, не то хмурясь. Чего было больше в голосе Томаса — похвалы или укора?

— Приятно с вами познакомиться, мадемуазель. — Голос у священника был низким и умиротворяющим, с едва заметным акцентом. Улыбнувшись, она протянула ему руку.

— Для меня честь работать вместе с вами, святой отец. — Как ни странно, ее слова звучали совершенно искренне. Возможно, Прю проявляла излишнюю наивность, но этот человек не внушал ей никаких опасений.

— А где ваш спутник? Насколько я понимаю, у нас сегодня двое гостей? — Прю осмотрелась в поисках еще одного незнакомого лица.

— Да, — ответил Молино. — Моему другу понадобилось выйти на террасу, чтобы предаться своей порочной страсти к курению. — Тут он заметил кого-то за спиной Прю и глаза его заблестели. — А, Шапель! Вот и ты!

Прю, обернулась, горя нетерпением увидеть их второго гостя.

Проклятие.

Мистер Шапель оказался высоким — даже на удивление высоким — мужчиной в черном пиджаке и брюках, контрастировавших с белым жилетом, такого же цвета рубашкой и галстуком. Рыжевато-коричневые с золотистыми прядями волосы зачесаны назад с загорелого лица. Густые высокие брови, длинный и прямой нос, широкие и чувственные губы — не слишком тонкие и не слишком полные, представляющие собой идеальную середину. Щеки и подбородок казались изваянными из мрамора лучшим скульптором. Однако больше всего внимания привлекали его глаза медового цвета, яркие и чистые даже на расстоянии.

Боже правый, Прю не могла оторвать от бедняги взгляда! А он уставился на нее в ответ, отчего по ее жилам пробежал жар смущения.

— Мистер Шапель, — обратился к нему Томас, — позвольте представить вам мою дочь Прюденс.

Словно в тумане, Прю протянула ему руку, и мистер Шапель сжал ее в своей. Пальцы у него были сильными и теплыми, пожалуй, даже неестественно теплыми — или же ей просто показалось, поскольку ее пальцы вдруг стали холодными, как сосульки.

— Весьма польщен, мисс. — Его голос звучал негромко и мягко, словно мед, с французским акцентом, подобного которому ей никогда раньше слышать не приходилось.

— Надеюсь, ваше пребывание в Корнуолле станет для вас приятным, мистер Шапель. — Пожелание вышло довольно избитым, однако ничего лучшего в голову в тот момент прийти не могло, ибо рассудок, похоже, отказывался ей служить.

— Только не «мистер», — отозвался он, проводя большим пальцем по костяшкам ее руки и одновременно поднося ее к губам, чтобы поцеловать. Все это время его взгляд оставался прикованным к ее лицу. — Просто Шапель.

Прю как в полусне наблюдала за его медленными, плавными движениями. Его дыхание согревало ее похолодевшую кожу, вызывая трепет настолько сильный, что по спине пробежали мурашки.

— Шапель, — повторила она хриплым, к собственному смущению, голосом, едва его губы коснулись ее руки.

Звук собственного имени на ее устах поразил его, судя по тому, как он чуть подался назад. Тыльная сторона ее руки покапывала, но едва он поднял на нее глаза, как это ощущение исчезло, сменившись стеснением, которое — Прю в этом не сомневалась — не ускользнуло от внимания присутствующих.

К счастью, все были слишком заняты беседой, чтобы заметить румянец на щеках Прю или хищнический интерес в глазах Шапеля. Совсем не так священнику подобало смотреть на женщину…

Впрочем, он и не был священником. Шапель отпустил руку Прю — к ее сожалению.

— И давно вы в лоне церкви, мистер… э-э-э… Шапель?

Он улыбнулся, словно в ответ на шутку, понятную только им двоим.

— Мне кажется, целые столетия.

Значит, он находился на церковной службе уже довольно долго, однако на вид ему было не больше тридцати. Озадаченная, Прю подняла на него глаза — лишь для того, чтобы, к своему смущению, обнаружить, что его взгляд так и оставался прикованным к ее лицу.

— Вы готовитесь принять сан священника?

Выражение его лица могло бы показаться комическим, не будь в нем столько ужаса.

— Нет.

От этого неожиданного признания сердце Прю забилось чаще.

— Ох, прошу прощения. Я думала, что…

Шапель поднял руку:

— Нет нужды извиняться. Ваш вывод был вполне логичным.

Прищурившись, Прю изучала его. Она просто ничего не могла с собой поделать, ибо подобных мужчин ей никогда раньше встречать не приходилось.

— Тогда зачем вы здесь?

Он моргнул, ошеломленный ее прямотой, однако ответил не сразу.

— Я здесь исключительно в качестве историка.

Прю вскинула голову с явным интересом:

— Историка?

Он кивнул, словно ее любопытство его нимало не задевало.

— Да, я интересуюсь историей.

Почти как Маркус — с той лишь разницей, что Маркус любил поговорить о своей работе и часто с энтузиазмом рассказывал о ней всем, кто готов был слушать. Мистер Шапель же проявлял куда больше сдержанности. Кроме того, он излучал некую скрытую силу, которая заинтриговала Прю.

Девушка сделала шаг в его сторону:

— В таком случае вам стоит поговорить с мистером Греем. Без сомнения, вам будет интересно узнать, что ему удалось обнаружить.

Шапель отступил, снова увеличивая расстояние между ними. После того как он смотрел на нее с таким пылом, его манера держаться вдруг сделалась холодной.

Неужели Прю сказала что-то неуместной? Но нет, едва ли хоть одно ее замечание могло быть обидным — если только он не решил, что, упомянув о Маркусе, она поставила под сомнение его собственную компетенцию.