Командировка в сказку - Линн Рэй Харрис Страница 6

— Я помню, как воришка попытался вытащить у тебя из сумки кошелек на площади Джексона. Я вмешался, и мы с тобой познакомились. Потом встречались по вечерам около собора. Но лучше все­го я помню последнюю ночь. Ты оказалась девствен­ницей!

Какая разница, можно ли сидеть в присутствии принца или нет! Силы были на исходе. На ватных ногах Лили подошла к одному из шикарных диванов и почти упала на него. В голове пронеслась мысль о том, что она не принимала душ со вчерашнего дня и, возможно, от нее пахло затхлостью камеры.

— Но когда ты пришел ко мне в камеру... — Она замолкла, подумав о том, каким должен быть жесто­ким и холодным человек, чтобы так с ней обращать­ся. Этот мужчина не достоин того, чтобы из-за него терять голову. Если он и принц, то не на белом коне.

— Вот что мы сейчас сделаем, — продолжил Ка­велли. — Ты позвонишь своей подруге Карле и по­просишь ее привезти мальчика в аэропорт. Их встре­тит женщина по имени Гизела...

— Нет! — Лили вскочила на ноги. — Я никогда не попрошу Карлу отвезти моего сына...

— Нашего сына, разве нет, Лили?

Отдать своего ребенка этому человеку? Ни за что на свете!

— Естественно, принцу сложно поверить просто­людинке на слово, — смело съязвила Лили, хотя вну­три у нее все сжималось от страха. — Отпусти меня, и я клянусь, что ты никогда больше не услышишь обо мне с сыном ни единого слова.

— Я не могу этого сделать, signorina. — На лице Нико ясно читалось раздражение. — И я уже знаю правду. Наш сын родился почти семнадцать месяцев назад, двадцать пятого ноября, в маленькой больнице города Порт-Пьер, штат Луизиана. Роды длились двадцать два часа, и рядом с тобой находилась только Карла Бро.

Лили вновь в изнеможении упала на диван. Он все знал!

— Зачем же ты спрашивал меня, твой ли это ре­бенок, если так много знаешь?

— Потому что хотел услышать правду от тебя.

Лили почувствовала, что находится на грани нерв­ного срыва. Ярость и страх смешались, и из груди у нее вырвался громкий стон. Она сама поразилась своей несдержанности.

Нико тоже был удивлен, судя по озабоченному выражению, появившемуся на его лице.

— Ты не заберешь у меня моего ребенка! — вос­кликнула Лили. — Я готова вернуться в камеру, но я не попрошу Карлу передать Денни тебе.

Кавелли быстро подошел к барной стойке и налил в бокал какую-то жидкость цвета карамели. Вернув­шись, он протянул бокал ей:

— Выпей.

— Нет.

— Ты взвинчена до предела. Это поможет.

Она обеими руками схватила бокал, больше для того, чтобы Нико отстал от нее. Когда он находился рядом, голова у нее начинала хуже работать. К ее облегчению, Кавелли тотчас сделал несколько шагов в сторону. Он взял телефонную трубку и отдал несколько приказов, как решила Лили, поскольку у его собеседника не было ни единой возможности вставить хотя бы одно слово.

— Ты попросишь Карлу отвезти Даниэля в аэро­порт завтра утром.

— Нет, — быстро возразила она.

— Ты это сделаешь, — спокойно произнес Кавел­ли. — В твоей власти упростить ситуацию либо, на­оборот, усложнить. Если будешь упираться, то все может кончиться тем, что ты больше не увидишь Да­ниэля, потому что никогда не покинешь пределы Монтебьянко. Он вырастет без матери.

Лили оцепенела.

— Ты способен так поступить с собственным сы­ном? Лишишь его матери?

Она сумела заметить, что Нико сжал зубы, но уже в следующую секунду он был само спокойствие.

— Я сделаю все, чтобы ты благоразумно оценила ситуацию, cara [2]. Если будешь сотрудничать со мной, то этого не произойдет.

— Как ты можешь быть таким жестоким?

Он пожал плечами, и у Лили потемнело в гла­зах. Скотина! Бокал выпал из рук и упал на пол, разбившись на мелкие осколки. Девушка из по­следних сил бросилась на Кавелли, но тот оказал­ся ловчее. Он крепко схватил ее и отнес в другой угол зала, хотя Лили колотила его, пытаясь высвобо­диться.

— Женщина, успокойся, у тебя на ногах сандалии. Хочешь пораниться об осколки?

Лили было все равно. Сейчас ее волновало лишь одно: этот человек намеревался отнять у нее ребенка, который являлся для нее смыслом жизни. Ее един­ственной радостью. Ей оставалось только бороться, чтобы не допустить этого.

Она извернулась в его руках так, что Нико поте­рял равновесие, оступился, и они оба упали на тол­стый восточный ковер. Кавелли принял на себя основной удар. Однако уже в следующее мгновение он перевернулся и подмял девушку под себя.

— Перестань бороться со мной, cara, — резко проговорил он. — Это ничего не изменит.

Ерзая и извиваясь, Лили пыталась скинуть его с себя, но даже чуть сдвинуть тяжелое тело Нико ей не удавалось.

— Почему ты так поступаешь со мной? За что? — вырвалось у нее в сердцах. — У тебя дюжина детей от твоих любовниц, почему тебе понадобился именно мой ребенок?

Ярость, недоверие, раздражение отразились на его лице.

— У меня только один ребенок, Лилиана. Запом­ни! Только один. Сын. И ты скрывала его от меня.

— Я не верю тебе, — задыхаясь, выпалила она.

Нико схватил руки Лили и завел их ей за голову.

— Ты никогда не думала о том, что глянцевые журналы могут лгать?

— Не все и не все время.

Хотя бы крупица правды должна быть, верно? Возможно, газеты преувеличивают, но должны быть хоть какие-то основания. Ни один из журналистов, с которыми она работала в «Реджистере», не осмелил­ся бы написать заведомую ложь.

Нико рассмеялся, но смех его был грустным.

— Сразу видно, что ты никогда не служила мише­нью для этих шакалов. Они кормятся за счет своих инсинуаций. Едва ли найдется один факт, напечатан­ный обо мне в желтой прессе, который бы полностью соответствовал истине.

— Теперь я точно знаю, что ты лжешь. Я виде­ла твои фотографии с огромным количеством жен­щин...

— Да, у меня было много любовниц, — прервал он ее. — Но это в норме вещей.

— Почему? Потому что ты — дар божий, что ли?..

— Basta [3]! Ты хотела довести меня до бешенства, signorina, тебе это удалось. Дело твое, верить мне или нет. Тем не менее, я повторяю: у меня только один ребенок. Даниэль.

Лили тяжело дышала, и грудь ее вздымалась. Вдруг до нее постепенно стал доходить смысл слов Нико. Желтая пресса существует только благодаря скан­дальным публикациям. Она знала это прекрасно. Но ей не хотелось верить в то, что Кавелли говорил правду, потому что... Если он не обманывал ее, то, получается, она во многом ошибалась насчет него. Кровь отлила у нее от головы, когда она осознала и еще одно следствие из слов Нико.