Добродетельная женщина - Лиз Карлайл Страница 6

— Ох, леди Уолрафен! — вскричала горничная, трагически закатывая заплаканные глаза. — Посмотрите, что я наделала! Вам надо как следует меня высечь! Спустите с меня шкуру и отправьте обратно в королевскую армию. Буду зарабатывать на жизнь своим прежним ремеслом.

Сесилия вымученно улыбнулась.

— Ничего страшного, Этта. Я надену платье из голубого шелка.

Но горничная, как обычно не унималась:

— Я только на секундочку оставила утюг, и вот нате вам! — Она энергично встряхнула прожженную ткань. — Только взгляните, мэм! Я никудышная служанка. У меня не хватает мозгов, чтобы гладить такие тонкие вещи… — Этта опять закатила глаза и залилась слезами. — Вряд ли я хоть чему-нибудь смогу научиться!

Услышав эти слова, Сесилия поднялась и выхватила шаль из рук своей горничной.

— Прекрати, Этта! — приказала она, раздраженно топнув ногой. — Я не желаю слушать подобные речи, ясно? Из-за чего ты расстроилась — из-за какой-то шали? Господи, да у меня их целая дюжина! Хватит рыдать, встань прямо и расправь плечи. Кто в тебя поверит, если ты сама в себя не веришь?

— Ну, хорошо. — Этта в последний раз драматически всхлипнула. — Сейчас принесу вам голубую. Но предупреждаю заранее: она далеко не так красива, как эта зеленая. А я хочу, чтобы вы отлично выглядели на званом вечере у миссис Роуленд. Черт возьми…

— Не чертыхайся, — мягко заметила Сесилия.

— Ладно, не буду, — согласилась Этта, ничуть не сбившись с мысли. — Я уверена, сэр Джайлз, как всегда, будет следить за каждым вашим движением.

Не переставая болтать, Этта ринулась в гардеробную, швырнула в угол дырявую шаль и встряхнула висевшее на плечиках вечернее платье из голубого шелка.

— Знаете, леди Уолрафен, мне иногда кажется, что ваш пасынок в вас немножко влюблен. Конечно, это не значит, что он будет за вами волочиться. Мужчина не всегда идет на поводу у своих… прихотей, если вы меня понимаете.

— Кажется, понимаю, — несколько неуверенно пробормотала Сесилия, приложив ко лбу тыльную сторону ладони. О Боже! Этта работает у нее уже три недели и за это время ничуть не исправилась. — Джайлз заботится обо мне, вот и все. Давай лучше займемся моими волосами. Какую мы сделаем прическу? Этта пропустила ее вопрос мимо ушей.

— А миссис Роуленд? — продолжала она, перебирая охапку батистового белья. — Экая бестия! Страшная, костлявая, брови домиком! Трудно представить, что ее муж — кузен милого мистера Амхерста!

— Как и все мы, преподобный мистер Амхерст не выбирал себе родственников, — сухо отозвалась Сесилия. — А что касается Эдмунда и Энн Роуленд, то у них свои привычки. Если они настолько ограниченны, что превыше всего ценят высший свет, ради Бога! Но за глупость надо платить, и я с удовольствием вытрясу у них денежки для мистера Амхерста.

Из гардеробной раздался заливистый смех Этты.

— Еще неизвестно, кто из вас бестия, мэм! Ох, чует мое сердце, бедной миссис Роуленд скоро придется покупать новые матрасы для миссионерского дома нашего доброго священника! — Горничная, просунув голову в дверь гардеробной, сверкнула проказливой улыбкой. — Мистер Амхерст еще посмеется над старой грымзой! Ах, какая у него улыбка! Жаль, что такой красавчик — церковнослужитель, правда?

Сесилия встала из-за туалетного столика и принялась рыться в своей шкатулке с драгоценностями, подыскивая что-нибудь подходящее к голубому шелковому платью.

— Да, он очень симпатичный мужчина, — согласилась она с легкой усмешкой, выкладывая на ладонь тяжелое ожерелье из голубых топазов. — Но не обольщайся. Этта. Он глубоко набожен, хоть и не совсем традиционен. Его миссия в Восточном Лондоне приносит большую пользу.

Этта кивнула, держа шпильки во рту.

— Ага, — процедила она. — Многие райские птички хотят спастись от своих сутенеров, а этот добрый человек…

Ее госпожа с грохотом уронила ожерелье.

— Райские птички? — резко перебила она.

— Проститутки, мэм, — перевела Этта, зажав зубами шпильки. — Вы уж меня простите. А что до пригожего мистера Амхерста, то я знаю кое-кого еще пригожей. Его друг — или друг его жены— лорд Делакорт. Вот это мужчина! Вы его когда-нибудь видели?

— Этта! — одернула ее Сесилия, со смущением чувствуя, как к щекам приливает румянец. — Мне нет никакого дела до лорда Делакорта!

— Ну да, конечно, — согласилась горничная, добродушно кивая. — Но он такой красавчик! Я рассказывала вам, мэм, про мою тетушку Мерси, хозяйку воровского притона на Рэтклифф-хайвей?

— Да, — уныло вздохнула Сесилия. У Этты был целый легион родственников, и все они занимались незаконным промыслом.

— Ну, так вот, — объявила Этта, — она знала одну девчонку из театра, довольно смазливую. Лорд Делакорт положил на нее глаз, понимаете? И обеспечил ей шикарную жизнь. Двое слуг, карета и маленькая дрессированная обезьянка в красной жилетке и с колокольчиками на шее. Эту обезьянку она брала с собой повсюду…

— Послушай, Этта! — в пятый раз перебила ее Сесилия, с досадой повернувшись к горничной. — Мне вовсе не интересно слушать про дрессированную обезьянку!

Меньше всего на свете Сесилия хотела думать о лорде Делакорте. Последние шесть лет она усердно гнала прочь все мысли об этом избалованном распутнике. Какое ей дело, что у него бесстыдно манящие, по-женски изящные губы, зеленые глаза, подернутые непроницаемой поволокой, словно океан в сумерках, и волосы… густые, темные и блестящие, как полированное красное дерево?

Странно, но ее выводило из равновесия все в нем: низкий ироничный смех, отражение свечного пламени в его глазах, когда он кружил в танце по бальному залу. Не говоря уже о его аморальном поведении.

Однако в узком кругу высшего общества Лондона у нее не было возможности от него спрятаться. К ее досаде, с годами Делакорт стал еще стройнее и мужественнее, а распутства в нем только прибавилось. Любовные похождения лорда были излюбленной темой великосветских сплетен. Когда он проходил по комнате, наименее сдержанные дамочки дружно вздыхали, изображая на лицах приторно-жеманные улыбки, раскрывали свои веера и часто-часто обмахивались, точно пытались разжечь огонь.

Но приличным женщинам было недозволительно обращать внимание на такого мужчину. Все эти годы, что прошли с их встречи в Ньюмаркете, Сесилия старалась забыть Дэвида. Однако во сне ей часто грезилось, что его рука скользит по ее бедру, а жаркие губы целуют шею. Она просыпалась, пылая от стыда и вожделения. Делакорт пробудил в ней такие инстинкты, о существовании которых она даже не подозревала. Но все же Сесилия была неглупа и не столь уж неопытна, чтобы не разобраться, что было тому причиной.

— Конечно, — вновь согласилась Этта, доставая из комода пару новых шелковых чулок. — Я опять отвлеклась от темы, да? Я только хотела сказать, что однажды видела его своими глазами, в Хеймаркете. Мы ездили туда с тетушкой Мерси. Господи, спаси и сохрани, какой же красивый мужчина! — Служанка воздела глаза к потолку. — Широкие плечи, упругий зад! Говорят, в постели лорд Делакорт — просто находка…