Манящая опасность - Барбара Ханней Страница 6

Радио замолчало - песня закончилась. В тот самый миг, когда раздались вступительные аккорды следующей - "Я настроен на любовь", рука Терезы автоматически щелкнула выключателем. В наступившей гулкой тишине она услышала, как нож Айзека ритмично стучит по разделочной доске. Тереза обернулась. Айзек резал лук со скоростью и сноровкой шеф-повара.

- Господи, Айзек, где ты научился так резать лук?

Он одарил ее невинным взглядом.

- А что?

- Я думала, ты учился на горного инженера, а не на повара.

Айзек сбросил мелко порезанный лук в миску и взял стручок перца. Подбросив его на ладони, он внимательно посмотрел на гладкую ярко-красную поверхность плода.

- За последние девять лет во мне обнаружилась уйма скрытых талантов.

Волна жгучей ревности нахлынула на Терезу, и она непроизвольно закрыла глаза, - ревности за те годы, которые Айзек прожил без нее. Что он делал все это время?

А какое ей, собственно, дело?

- Я бы сказал, что и ты многому научилась, добавил Айзек, с усмешкой глядя на маленькую кучку нарезанной моркови, - но не в области кулинарии.

- Нахал! - заорала Тереза. - Появляешься там, где тебя не ждут, да еще критикуешь мои кулинарные способности! Ты, видно, всему успел научиться, кроме деликатности!

Айзек ловко увернулся от запущенной в него морковки. В этот момент в кухню вошла Розалии.

- Скажите на милость, что здесь происходит?

- Я, как всегда, всем мешаю, - усмехнулся Айзек. - Ладно, оставляю вас в покое. - Он достал из раковины злополучную морковь, положил на стол и, не спеша, вышел из кухни, подмигнув Терезе.

Естественно, заснуть ей не удалось.

Весь вечер в голову лезли бесконечные вопросы и воспоминания, а когда она легла спать, сопротивляться им стало совершенно невозможно. Что могло заставить Айзека вернуться именно сейчас? Он ведь приехал явно не по делам фирмы. Слышал ли он, что намечается свадьба? Да-а, права была мама. Слишком уж много совпадений для того, чтобы поверить, что именно дела привели его сюда.

Айзек стал более сдержанным и уверенным в себе, чем раньше. Наверное, это следствие успеха. Похоже, успех сопутствовал ему и в делах, и в любви.

Тереза попыталась избавиться от тревожных мыслей. Нужно просто глубоко подышать и расслабиться. Но воспоминания снова накатывали на нее. Интересно, что сейчас делает Айзек? Десятый сон видит? Что он чувствовал, приближаясь к дому? Он ведь прожил здесь семь лет.

Она представила, как Айзек, подъехав к дому, какое-то время сидит в машине и смотрит на него, прежде чем подняться по лестнице, перила которой увиты бугенвиллеей. Но вот он уже шагает через две ступеньки и, возможно, вспоминает смешливую белокурую девчонку... Поднимается на веранду, смотрит на залив с бирюзовой водой, на мачты у берега, вспоминает, конечно, и про "Антарес"? Тереза почувствовала, как зарумянились ее щеки. Какими пылкими любовниками они были тогда! Ей девятнадцать, он па год старше. Оставшись одни на семейной яхте, они предавались любовным утехам с нетерпением и страстью, присущими только совсем молодым людям.

Что это было за время!

Тереза до сих пор помнила запах Айзека, вкус его губ и силу рук, крепко обнимавших ее. Но больше всего ей запомнился его взгляд, исполненный желания.

Но перед глазами вдруг возникло серьезное лицо Пола, и Тереза поняла, что должна отбросить мысли об Айзеке. Мысли, не дающие ей спать. Интересно, есть ли у матери травяной чай?

Поднявшись, Тереза прошлепала по темному тихому коридору в кухню. К счастью, кладовая у Розалин освещалась постоянно, и найти здесь пакетики с травяным чаем было легко. Тереза оставила дверь кладовой открытой и при этом слабом свете включила чайник, отыскала кружку.

Девушка бросила в кружку два пакетика чая, залила их кипятком и пошла с кружкой па веранду, залитую лунным светом. Снаружи было прохладно. Тереза уселась в шезлонг, надеясь, что вид серебрящегося под луной залива и далеких огней на острове успокоит ее.

- Дай и мне попробовать.

- О боже!

Почти невидимый в темноте, в нескольких футах от нее сидел Айзек. Он усмехнулся.

- Подожди секунду, я только сбегаю за чашкой.

Терезе показалось, что сердце у нее сейчас выпрыгнет из груди.

Но это же абсурд! Неужели в родном доме она не может побыть одна?!

Айзек вернулся быстро. На нем были шорты и обтягивающая футболка, подчеркивающие его великолепное телосложение. Мускулы на руках и на груди так и играли. Жизнь на открытом воздухе сделала его и без того смуглую кожу еще темнее. Тереза с трудом заставила себя отвести глаза от Айзека.

- Ты будешь пить травяной чай?

- Травяной? - Айзек повел бровью и усмехнулся. - Что ж, нужно хоть раз попробовать.

Тереза пыталась не отвлекаться, разливая чай по чашкам.

- Это помогает мне заснуть, - сказала она. - Я пью разные чаи по очереди. Сейчас я на травяных.

- Наверняка есть лучшие способы заставить тебя заснуть - пробормотал Айзек, подвинул стул и сел рядом.

Чувствуя, как по щекам разливается румянец, Тереза сменила тему.

- Тебе не холодно? Сейчас ведь все-таки середина зимы.

Айзек хмыкнул.

- Люди, живущие в тропиках, не представляют себе, что такое настоящая зима. - Он с любопытством посмотрел на ее фланелевую пижаму до пят, с длинными рукавами, застегнутую до самой шеи. - Только не говори мне, что ты будешь надевать это во время медового месяца.

Она сердито взглянула на Айзека. В его темных глазах светилась насмешка.

- Нет, конечно, - тут же ответила Тереза. В голову пришла безумная мысль продемонстрировать Айзеку элегантный наряд из шелка и кружев, который она купила специально к свадьбе. От этого щеки снова покрылись румянцем. Сердце колотилось с бешеной скоростью.

- А привычка у тебя сохранилась. - Голос Айзека прервал ее опасные мысли.

- Какая привычка?

Он дотронулся до ее руки, крутившей прядь волос, и тихо произнес:

- Ты все еще теребишь волосы, когда нервничаешь.

Она отдернула руку. Близость Айзека и то, как он посмотрел на эту прядь волос, кружили Терезе голову. Айзек пропустил ее локон между пальцами.

- Чистое золото, - прошептал он. - Помнишь, как я грозился отрезать тебе волосы, если ты будешь продолжать их теребить?

- Ты так и сделал. - Тереза тоже перешла на шепот. - Тогда мне было шестнадцать. Они отрастали потом целую вечность.

- Да, я так и сделал. - Между ними оставалось всего несколько дюймов. Он снова посмотрел на ее волосы, потом вдруг нахмурился и резко убрал руку.