Зачётный профессор - Юлия Чеснокова Страница 6

— Что ты, что ты! — поднял ладони Константин, держа в одной из них блок-тетрадь с конспектами, образовавшихся на цветных листках за неделю. — Честная игра, никак иначе.

— Вот именно, тем более, у тебя есть преимущество — нет этого груза под названием «начинающиеся отношения».

— Мне хватает своего интеллекта, как универсального якоря, куда мне ещё кто-то? — Они достигли аудитории и, заглянув в неё, убедились, что внутри ещё лектора нет, и лишь студенты занимают те же места, что занимали и в прошлый раз. До звонка оставалась буквально минута. — Видимо, она всегда приходит тютелька в тютельку.

— Тогда подождём её здесь, ты же сказал, она слёту начинает свой треп? — уточнил Тимур и получил утвердительный ответ. — Надеюсь, всё пойдет по плану.

На его наручных часах секундная стрелка пробивалась к двенадцати, завершая последнюю минуту часа, когда, синхронно с ней, застучали по сероватому линолеуму коридора невысокие каблуки доцента Черненко. Тимур бы приосанился, если бы не жил в этом положении идущего на вручение Оскара. И всё-таки он как-то повел плечами, распыляя улыбку благовеста, с добрейшим взглядом, полным интереса, следя за приближением дамы. Костя равнодушно стоял, не шелохнувшись.

В тот миг, когда зазвенел звонок, и Вероника Витальевна должна была взяться за ручку двери, ей перегородили дорогу два молодых мезоцефала, к которым она ещё заочно отнесла их при виде плаката напротив своего дома. По утверждениям раздела антропологии, большинство жителей Запада, сиречь европеоидов, являются именно ими, если не брать нордических долихокефалов… можно ли отнести кого-то из этих двоих в нордическому типу?

— Доброе утро, — прервал её рассуждение Костя, когда она тянулась за воображаемым штангенциркулем.

— Доброе утро, — отозвалась она, и тут же почувствовала дискомфорт от того, что не вошла по сигналу внутрь.

— Это мой коллега и друг, Тимур Баскаев, — начал он с представления, поведя рукой в направлении того, о ком шла речь.

— Очень приятно, — чуть наклонил голову тот и, взяв автоматически протянутую для пожатия руку, попытался её поднять вверх для поцелуя. Вероника напрягла её в той позе, которой и подала. Рука вверх не поднималась и произошла нелепая заминка, когда Тимуру не хотелось при первой же встрече кланяться слишком низко, а женщине не хотелось переходить на кулуарные манеры. В результате, приподняв её ладонь, он так и не донес её до губ и лишь кивнул ей по-гусарски. Вероника с облегчением высвободила руку, но дотянуться до заветной ручки всё ещё мешали.

— Вероника Витальевна, взаимно. У вас ко мне какой-то вопрос? — обратилась она к Косте, тут же вспомнив о его поведении на прошлой неделе.

— Я хотел попросить вас разрешения, чтобы Тимур посидел на лекции со мной. У нас общие дела после занятий, и ему надо меня подождать. Вы позволите?

— Если вы не будете шушукаться и кидаться бумажными самолетиками, — молниеносно улыбнулась Вероника, сразу же спрятав ледяную ухмылку. Тимур с Костей сдержались, дабы не переглянуться. — Шутка. Проходите.

Они вошли в аудиторию втроем, и студенты, ещё в прошлый раз косившиеся на звезду среди них, теперь не скрывали удвоенного любопытства. Девицы краснели, как зреющие под ультрафиолетом помидоры, хотя на них не бросили ни единого взгляда. Если и начались перешептывания и передачи записочек, то не между вошедшими друзьями, а из-за них. Черненко прошествовала к кафедре и, открыв черный бессменный портфель, разложила стопку листов. Мысли её немного были сбиты неуместным знакомством, но она умело привела их в порядок, сосредотачиваясь на подготовленном теоретическом курсе.

— Мы разобрались с вами с главными понятиями социологии и прошли введение, обозначив структуру нашей науки. — Ученики, поняв, что связываться с Вероникой Витальевной не стоит, развлекали себя игнорированием её и привлечением себя к наблюдению за знаменитостями воплоти. Особо впечатлительные и наивные студентки со средних рядов, где всегда сидят не самые увлеченные предметом, но и не лишенные тяги к развитию, поглядывали на Тимура и Костю так, будто первый превратит воду в их пластиковых бутылочках в вино, а второй достанет микрофон и озарит зал драгоценными нотами своего вокала. — А сегодня мы начнем разбирать первую из больших теорий о развитии и взаимодействии социального общества — так называемую теорию конфликта. Запишем…

Костя открыл тетрадь и поспешил за голосом преподавательницы.

— А ничего так штучка, — прошептал ему в ухо Тимур. — Не безнадежна.

— Не безнадежна в каком плане? — быстро поинтересовался младший из друзей, стараясь ничего не упускать из диктуемого.

— … конфликты могут возникать между разными странами, религиями, возрастами и, конечно же, классами, на чем и сосредоточился первый, заостривший на этом внимание, Маркс… — прорезал их переговоры монолог доцента.

— Женщина способная пошутить — способна и поплакать. А плачущие женщины нуждаются в любви и хотят её, — вывел Тимур, и его соседу по парте показалось, что параллельно идут две лекции.

— А конфликты между полами мы изучать будем? — подал голос кто-то очередной смелый с задних рядов, но тон был максимально серьёзный, а не насмешливый, поэтому лектор отнеслась к вопросу снисходительно.

— Разумеется. Межполовые конфликты одни из решающих в историческом развитии. К сожалению, во времена жесткого патриархата, неравенство было слишком сильным и говорить о каких-либо движениях в этом направлении не приходится, но уже с восемнадцатого века стоит рассматривать попытки эмансипации, перешедшие в суфражизм в девятнадцатом, ну а феминизм — это крупный раздел социологии, к которому мы ещё придем, — развернуто ответила Вероника, возвращаясь к доске и мелу.

— Слышал? — хмыкнул незаметно Тимур. — «К сожалению» перед упоминанием патриархата. Она мужененавистница.

— А ты хренов психолог. Дай послушать, — нахмурился Костя, поспевая чиркать ручкой по бумаге. — Ты же понимаешь, что мы договорились не о переспать, а о «заставить полюбить»?

— Э-э… вот как? — на самом деле немного удивился такой новости случайно забредший на лекцию. — А чем тебя не устроит просто переспать?

— Тем, что я не проститутка, — косо просиял Константин, приподняв лишь один уголок рта. Это была не обида, но укол в сторону Тимура, который мог бы не долго думая заняться сексом с той, которой надо, если она ему хоть немного нравилась. Но у второго артиста были иные взгляды на жизнь и доступ к своему телу.

— И какие мы предоставим друг другу доказательства того, что она влюбилась в кого-то из нас? В голову женщине не заглянешь! С потрахушками всё куда проще, Костян, — засуетился говорящий, прикидывая возможности.

— Достаточно смс-ки с признанием, или чего-нибудь подобного, сказанного в любой переписке. На диктофон тишком запиши! — посмеялся над приятелем Костя и, отмахнувшись, заключил: — Это будет видно и без всяких доказательств. Ты главное достигни цели, а на воре и шапка горит.

— Я вам не мешаю, молодые люди? — с сарказмом заправской школьной училки посмотрела на них Вероника.