Штамп Гименея - Татьяна Веденская Страница 6

Главное, непонятно, зачем он мне врал! Он же постоянно клянется, что жена ему совершенно безразлична. Что у них абсолютно формальные отношения.

В задумчивости покусывала я густо накрашенную губу.

А вдруг это не его ребенок, мелодраматично предположила я. В голове тут же заработал генератор счастливых сценариев. Жена Андрея изменяет ему, так же как и он ей. Но из-за ребенка он терпит этот никчемный союз. Однако теперь, когда ему светит перспектива тратить силы, время и деньги на чужого отпрыска, он не задержится у нее ни на минуту. И мы купим ту чудную квартирку у метро «Аэропорт». Хеппи-энд!

«Стоп! Прекрати! Так ты вляпаешься еще на пять лет!» – затрещал внутренний голос.

И что же делать? – растерялась я. Сценарий мне очень понравился. Я уже готова была жить по нему наяву.

«Надо все проверить», – велел голос.

Я задумалась. Что может служить для меня истинным доказательством чувств Андрея? Спросить его самого напрямую? Хм, а где гарантия, что он не скажет мне именно то, что я сама себе нафантазировала. Это очень вкусная и слабо проверяемая версия. А Андрей соврет – недорого возьмет. Это я за годы нашего знакомства уяснила твердо. Стало быть, надо изобрести какой-то нейтральный, объективный способ доказывания.

«Поезжай в роддом и посмотри, как он будет встречать жену и ребенка», – снова влез в мои мысли невидимый суфлер.

– Как я это сделаю? – возмутилась я вслух. – Ведь я даже не знаю, в каком роддоме она лежит.

«Узнай», – отрезал голос.

Я задумалась. А что? Это идея. Действительно, лицо Андрея могло бы сказать мне больше, чем любые слова. Вдруг за ней в роддом вообще приедет не он. Это было бы самым невероятным, самым стопроцентным доказательством его любви ко мне. Осталось только узнать, где же и когда выпишут эту неизвестную мне женщину. Последнее, кстати, оказалось не так и сложно, потому что тот же самый ребеночек, который за пару часов до этого меня огорошил, ответил на все мои вопросы.

– Ты Саша? – плохо контролируя голос, спросила я вражеское дитятко. Оказывается, я совершенно не умею врать! Надо поработать над собой, а то так недолго и остаться без будущего. Все уважающие себя взрослые люди просто обязаны уметь врать.

– Да.

– А ты не знаешь, как можно навестить твою маму? Я ее старая подруга. Зовут тетя Наташа, – отвратительно сюсюкала я.

– Сейчас посмотрю, – бодро ответил киндер. – Она лежит в семнадцатом роддоме. Тридцать вторая палата.

– Что бы ей привести? Что она сейчас любит? – для вида спросила я.

– Сгущенку. Папа ей уже две банки отвез. Говорит, что сейчас маме без сгущенки никуда, – принялся разглагольствовать сынок Андрея.

Мне стало плохо от его слов, зачем нелюбимой жене возить сгущенку?!

– А когда ее выписывают? – спросила я о главном.

– Должны послезавтра, – сообщил Саша.

Я больше не выдержала, буркнула смазанное «спасибо» и бросила трубку. Все-таки это какая-то извращенная пытка общаться с детьми мужчины, которого ты любишь. С чужими детьми. Сутки я провела дома, бросаясь на стены, как тигра в клетке. Бездействие – не мой конек. С чем с чем, а вот с терпением у меня очень плохо и безжизненно. Поэтому я неуправляемо носилась по квартире, не зная, за что хвататься, а родители с испугом наблюдали мои метания и хлопанья дверьми.

– Что с тобой? – беспокоился папа. С самого детства они усвоили, что если Наташенька не может найти себе применения, жди беды.

– Все хорошо, – процедила я сквозь зубы.

Как сказать папе, что меня трясет от желания посмотреть в глаза мужчине, которого я подозреваю в том, что ему родили ребенка? Жена родила. Как я могла бы осветить такое отцу? Особенно моему отцу, который большую часть жизни провел, отдавая приказы. Думаю, за такой рассказ я получила бы два наряда вне очереди. Я молчала, а в положенный день с самого утра вызвонила справочную роддома номер семнадцать и узнала, что выписка у них происходит после двух часов. Ждать мамочку с деточкой надо со стороны главного входа.

– Спасибо, – вежливо ответила я.

Буквально насильно я заставила себя обойтись без косметики. Конечно, мне очень хотелось произвести впечатление на Андрея, но, во-первых, он не должен был меня видеть, а во-вторых, если даже и увидит, нужно, чтобы он понял – я приехала не глазки ему строить! Я, мысленно натаскивая себя, как бульдога на бой, отправилась на пост около семнадцатого роддома. Добиралась я туда долго и мучительно, поскольку он располагался на улице 800-летия Москвы, практически у черта на куличках. Я уже было испугалась, что мальчик Саша назвал мне совсем не тот номер роддома и фактически не послал меня в нужный роддом, а просто «послал», но тут увидела автомобиль Андрея. Он стоял около пресловутого главного входа, одиноко поджидая владельца.

– Кого-то ждете? – спросил меня бдительный охранник, когда я, крадучись, просочилась внутрь здания.

– Ага, – пространно ответила я, нацепила на ноги бахилы и забилась на лавочку в дальнем углу. Сердце у меня бешено колотилось, потому что именно тогда, когда я надевала бахилы, мимо меня прошел мой любимый, помахивая большим букетом красных роз. Точно таким же, какой обычно он приносил для меня. А вдруг он просто покупал два одинаковых букета? Кошмар. Ладно, спокойствие, только спокойствие. Сейчас все разъяснится. Вот выходит какая-то дама в спортивном костюме. Лицо изможденное, морщинистое. На руках младенец. Она?

– Валечка! – бросился к даме какой-то седой мужик в ондатровой шапке.

Не она. Слава богу. Хотя почему слава богу? Если бы у Андрея была такая страшная и старая жена, мои шансы на замужество сильно бы увеличились. А вот если бы его женой оказалась вон та стройная брюнетка с роскошной грудью, то тогда:

– Мама! Мама! – бросился к вынырнувшей из недр роддома красивой женщине лет тридцати пяти мальчик.

– Саша, не мешайся! – строго и деловито крикнул Андрей. И подошел к брюнетке с выражением восторга и щенячьей преданности на лице.

До меня не сразу дошло. Но потом все же дошло. Эта эффектная мадам и есть пресловутая официальная, на которую Андрюшечка смотреть больше не может? Это она валяется в ногах у него, чтобы он не уплыл от нее в свободное плавание? М-да, что-то, глядя на них, мне кажется, что если кто и валяется у кого-то в ногах, то не она. Хотя… Бывает всякое. Вот у меня был один преподаватель в институте, вбивал в наши головы основы исторической методологии. Был он красив так, что посещаемость его предмета (особенно со стороны женского пола) превышала сто процентов за счет уже прослушавших курс старшегруппниц. Препод в полном восторге вещал о классификациях, созданных в разные периоды разными деятелями, а мы пожирали его глазами. Он был уверен, что наполняет наши головы нужной информацией, однако на экзаменах мы демонстрировали такую стерильность, что он просто не знал, что делать. То ли раздать всем милостыню за посещаемость и порасставить трояки в зачетки, то ли бежать увольняться и попытать силы в средней школе, где учащиеся еще не достигли возраста половой зрелости и могут смотреть на красивого мужика, не выпадая в осадок. Так что в жизни многое обманчиво, в чем я теперь убедилась еще раз, глядя, как мой (как я считала) Андрей заваливает супругу цветами (действительно, совсем как меня). И хватает на руки, чтобы по-дурацки кружить вокруг мраморной колонны. «Люди, поздравьте меня! У меня дочь родилась!» – орал он на весь роддом.