Грехи отцов - Кэтрин Коултер Страница 6

Услышав это, Бекка задумчиво обратилась к Супермену, залихватски совершавшему свои мультяшные подвиги на экране телевизора с выключенным звуком:

– Ему следовало бы встретиться со сборщиком средств в поддержку вымирающих видов хомо сапиенс.

Именно после этого происшествия она скрылась. Мать мертва, и больше ее ничто не удерживало в Нью-Йорке. Скорее в Мэн. Там она найдет убежище.

Риптайд, штат Мэн

23 июня

– Я беру его, – объявила Бекка. Рейчел Райан, агент по торговле недвижимостью, просияла, но тут же дала обратный ход:

– Не слишком ли поспешное решение, мисс Пауэлл? Может, хотите немного подумать? Я позабочусь о генеральной уборке, но дом старый, и вся сантехника в нем – тоже. Он, конечно, обставлен, но не лучшей мебелью. Здание пустовало четыре года, с самой кончины мистера Марли.

– Вы честно обо всем предупредили, миссис Райан. Я и сама все вижу, но считаю, что дом просто очаровательный. Он довольно велик. Я люблю простор. И стоит он на отшибе, в самом конце квартала. Я – сторонница уединения.

Это еще слабо сказано, но зато чистая правда.

– Мистер Марли жил здесь?

– Мистер Джейкоб Марли. Совсем как у Диккенса в «Рождественской песне». Мирно прожил восемьдесят семь лет. Лег спать и не проснулся. Последние лет тридцать держался особняком. Это его отец основал город в тысяча девятьсот седьмом году, после того как несколько его бостонских предприятий выгорели до основания одной жаркой летней ночью. Говорили, что фабрики подожгли его враги. Мистер Марли-старший не пользовался особой любовью, поскольку принадлежал к племени пресловутых баронов-разбойников <Так называли ведущих американских финансистов, сколотивших состояния нечестным путем.>. Но в уме ему не откажешь. Он понял, что если хочет прожить подольше, лучше ему покинуть Бостон. Так он и сделал. На месте города был тогда небольшой рыбацкий поселок. Мистер Марли его купил и переименовал.

Бекка погладила женщину по плечу:

– Ничего, миссис Райан. Я все обдумала. У меня здесь нет банковского счета, поэтому плачу наличными. Нельзя ли все убрать сегодня, чтобы я смогла переехать завтра?

– Дом будет готов, даже если мне придется самой орудовать тряпкой и веником, – пообещала Рейчел. – К тому же сейчас лето. Я легко смогу собрать с десяток школьников и прислать их сюда. Не волнуйтесь ни о чем. Кстати, здесь неподалеку, на Гам-Шу-лейн, живет чудесный малыш. Зовет меня тетей, хотя я ему не родственница. Представляете, я своими глазами видела, как Сэм появился на свет. Его мать была моей лучшей подругой, и… – Бекка вежливо слушала, но, очевидно, Рейчел в какой-то момент поняла, что обременяет малознакомого человека подробностями, и осеклась. – Хорошо, мисс Пауэлл, увидимся через пару дней. Если будут проблемы, звоните.

Вот и все. Бекка стала гордым арендатором старой викторианской драгоценности – восемь спален, три просторные ванные комнаты, кухня, оборудованная по последнему слову моды и техники тысяча девятьсот десятого года, и целых десять каминов. Но главное, как она сказала Рейчел, особняк располагался в самом конце Белладонна-уэй. Никаких назойливых соседей. Именно то, что нужно. Ближайший дом находится в полумиле отсюда. С трех сторон здание окружают густые клены и сосны, а со смотровой площадки открывается потрясающий вид на океан.

Перетаскивая вещи, Бекка мурлыкала что-то себе под нос. И усердно терла мебель, пока не вспотела. Привела в порядок даже спальни, хотя они вряд ли ей понадобятся. Какое счастье! Больше она никогда не будет жить в многоквартирном доме!

Бекка купила револьвер у парня, с которым познакомилась в ресторане Рокленда, штат Мэн. Пришлось пойти на немалый риск, но, слава Богу, все обошлось. Настоящая игрушка: автоматический «магнум». Кроме того, продавец отвел ее в соседнее здание, где находился спортивный магазин с тиром, и научил стрелять. А потом… Потом он пригласил ее в мотель. Но подобная проблема после разговоров с маньяком казалась детской игрой. Все, что от Бекки требовалось, – это решительно отказать. И даже не пришлось выхватывать оружие.

Она осторожно выложила «магнум» в верхний ящик прикроватного столика, древнего сооружения из красного дерева с ржавыми петлями. Только задвинув ящик, осознала, что не плакала, когда умерла мать. И на похоронах не проронила ни слезинки. Но сейчас, ставя на столик фотографию матери, она ощутила, что щеки стали мокрыми. Бекка долго смотрела на снимок, сделанный почти двадцать лет назад. С пожелтевшего фото на нее смотрела прелестная смеющаяся блондинка, прижимающая к себе девочку, маленькую Бекку. Она не помнила, где их снимали. Вероятно, в северной части штата Нью-Йорк. Они некоторое время жили там, когда Бекке было семь или восемь лет.

– О, мама, мне так жаль! Если бы ты не похоронила сердце вместе с отцом, то наверняка встретила бы другую любовь! Ты столько смогла бы дать ему… в тебе было так много нерастраченных чувств… О Господи, мне ужасно тебя не хватает!

Она бросилась на постель, прижала к груди подушку и рыдала, пока не распухли глаза, а слезы не иссякли. Потом встала, вытерла с фото легкий налет пыли и снова поставила на стол.

– Теперь я в безопасности, мама. Не знаю, что происходит, но пока мне ничего не грозит. Этот человек ни за что меня не найдет. Я точно знаю: никто за мной не следил.

Мама… Как болит сердце, когда Бекка вспоминает о ней и об отце, Томасе Мэтлоке, погибшем во Вьетнаме, когда она была совсем ребенком. Герой войны. Мать никогда его не забывала. Именно его имя шептала она, впадая в тяжелый наркотический сон:

– Томас… Томас…

Уже больше двадцати пяти лет его нет на свете. За это время мир изменился, но люди остались прежними. Они так же злятся, стремясь дорваться до лакомого кусочка, отвоевать место под солнцем. Мать сказала, что он видел дочку, перед тем как уйти на фронт. Обнял, поцеловал и сказал, что очень любит. Но Бекка совсем не помнила отца.

Она развесила одежду и расставила туалетные принадлежности в старой ванной комнате, где красовалась ванна на львиных ножках. Подростки вычистили даже их. Неплохо потрудились.

В дверь постучали. Бекка уронила полотенце и застыла.

Снова стук.

Это не он. Он понятия не имеет, где она, и не сумеет ее отыскать. Вероятно, это пришли проверить кондиционер в окне гостиной. Или мусорщик, или…

– Не сходи с ума, – громко велела она голубому полотенцу, подняла его и повесила на древнюю деревянную вешалку. – И если будешь вслух беседовать с собой, попадешь в психушку. Прекращай.

Но кому какое дело – пусть она хоть каждый день поет арии вешалке для полотенец!

Бекка неспешно спустилась по скрипучей лестнице в переднюю и замерла от удивления, увидев стоявшего в дверях мужчину. Тайлер! Тот самый Тайлер, с которым она училась в колледже и была одним из немногих его друзей. Вечный чудак-одиночка по натуре, он, однако, ухитрился установить приятельские отношения с несколькими вполне нормальными одноклассниками. Только теперь чудиком его не назовешь. Ни сутулости, ни коротких штанов, открывавших белые носки. Тесные джинсы, туго облегающие бедра, длинные волосы и широченные плечи, распирающие футболку. Настоящий атлет и к тому же красавец. Поразительно.