Большие девочки не плачут - Франческа Клементис Страница 59

Дэвида это поразило. Только он подумал, что предусмотрел все, на что может пойти женщина с лишним весом, как перед ним возникла новая преграда. Поначалу все казалось простым. Ожидалось, что эти женщины из ТФБП преодолели всяческие неврозы, связанные с едой, которые возникают у менее подготовленных натур. Предполагалось, что они вроде как нормальные люди. Поэтому он и выбрал их. Именно на этом основании и получил право проводить эксперимент.

И вот одна из этих нормальных, положительно настроенных женщин швыряет в него фразы типа «свободный рацион». Он уже взвесил семь других участниц, и у всех выявились такие же колебания, более существенные, чем планировалось. Эту ситуацию он не мог игнорировать. Если Марина права, значит, эти женщины начали эксперимент со здоровым отношением к еде, но таблетки разожгли новую зависимость, которая позже изменила их поведение.

Единственное, чего он не мог знать, так это то, что сама предпосылка, с которой все началось, была лживой. Едва он поставил на обсуждение возможность легкого режима похудения, как эти женщины снова заняли ту же позицию, которую уже занимали когда-то в жизни — позицию женщины, которая хочет стать стройной любой ценой.

Он начал задумываться, следя за тем, как все они теряют в весе в большей или меньшей степени, но надеялся, что результаты, полученные в будущем, дадут ему возможность извлечь кое-какие ценные данные из эксперимента.

То, что говорила Марина, имело смысл, но он не понимал, как связать ее мысли с экспериментом. Протокол был составлен еще в начале. Его нельзя изменить, если не возникла угроза человеческой жизни и тем более если одна из участниц выступила с какой-нибудь легковесной теорией.

И все же он вынужден был задать свой вопрос.

— Как, по-твоему, я должен разрешить эту проблему — если, конечно, проблема существует?

Марина пожала плечами.

— Ты ученый, не я. Одно хочу сказать. Может, таблетки постепенно утратили свой эффект? Сейчас, наверное, слишком поздно что-то предпринимать. Если только нет способа снова посадить нас на таблетки, а потом медленно отойти от них.

В ее голосе безошибочно угадывалась надежда. Дэвид покачал головой.

— Это совершенно невозможно. Хотя…

— Хотя что? — с жаром подхватила Марина.

— Есть еще одна возможность, но не знаю, приемлема ли она.

— Почему ты не скажешь мне, что это за возможность?

— Если бы была медицинская проблема, что-то непредвиденное, тогда бы я мог изменить ход эксперимента, чтобы действовать иначе.

Марина соображала быстро.

— Эмма.

— Ты видела ее в последнее время?

— Нет, уже несколько месяцев. Полагаю, ничего страшного с ней не произошло, а то мы бы узнали. В СМИ она человек известный.

Дэвид внимательно выслушал ее слова.

— Что ж, новости хорошие. Но когда я видел ее в последний раз, она была действительно плоха, да и ты говорила то же самое. Я не имею в виду, что это прямой результат приема лекарства. А если это следствие того, что она слишком быстро прекратила принимать препарат?

Марина с сомнением посмотрела на него.

— Не в этом дело. Она так и не подошла к той стадии, когда ты прекратил давать ей таблетки. Она заболела задолго до этого.

Дэвид поднял палец, предупреждая ее не делать поспешных выводов.

— Насколько мы знаем.

— Не понимаю.

— Допустим, она прекратила принимать таблетки по какой-то безумной причине, о которой никто из нас не подозревает. И только потом заболела. Значит, в этом случае отнюдь не отказ от приема таблеток вызвал появление проблемы.

— Но как ты можешь это узнать?

— А нам и не нужно это узнавать.

— Погоди-ка. Я думала, ты хотел сказать, что Эмма забеременела и именно поэтому вышла из эксперимента?

— Да, но я изменил свое мнение. Как ты сказала, она известная журналистка. Мне бы не хотелось, чтобы она написала что-то совершенно другое.

— И что ты написал о ее участии в эксперименте? Как ты объяснил то, что она не появилась на взвешивании?

Затянувшееся молчание Дэвида свидетельствовало о том, что он что-то скрывает.

— Ты что, приписал ей какие-то цифры? Что она якобы по-прежнему принимает участие в эксперименте? Ты с ума сошел?

— Послушай, никто ничего не заметит. Индивидуальные данные никогда не раскрываются, это нарушение конфиденциальности. Она и сама ничего не будет знать. Но она наверняка узнает, если против ее фамилии записи будут отсутствовать по причине беременности.

У Марины заколотилось сердце, а пустой желудок настоятельно требовал к себе внимания.

— По-моему, ты зашел слишком далеко, Дэвид. Тебя поймают. И выяснится, что все было напрасно.

— Как это напрасно? Лекарство действует, и ты это знаешь.

Она это знала, но она так устала. Ей не хотелось ничего знать. Просто ей хотелось быть стройной и продолжать жить. В скольких еще сражениях ей предстоит участвовать, чтобы жить, как другие женщины?

— Значит, ты собираешься доложить своим боссам, что Эмма неожиданно прекратила принимать таблетки без твоего разрешения, и у нее начались… проблемы? И не скажешь о том, что она не участвует в программе уже три месяца, а представишь дело так, будто она продолжает эксперимент?

— Вот именно!

Он не принял ее обвинений.

— И поэтому я уверен, что лучше всего назначать отмену препарата более осторожными методами.

В его сощурившихся глазах светилась плутоватая невинность.

— Моя позиция значительно укрепилась бы, если бы я смог представить кого-то, кто подтвердил бы, что испытывает трудности после отказа от приема препарата. То есть в отсутствие Эммы.

Он подал мяч на сторону Марины, и тот завис в воздухе, пока она боролась со своей совестью.

Как все ужасно. Это Марина понимала. Но иначе ему никак не выкрутиться. При первых же серьезных проблемах с чьим-либо здоровьем эксперимент прекратится. Однако это вам не торговля средством для чистки стекол, которая вдруг показалась ей делом более надежным и отрегулированным, чем исследовательская работа, в ходе которой то и дело приходится что-то придумывать. Впрочем, ей все равно. Пятнадцать фунтов за две недели. Тридцать фунтов за месяц. И шестьдесят фунтов за полтора месяца. Она скоро вернется к тому весу, с которым приступила к эксперименту.

Она опять подумала о таблетках. Они ей нужны. Как она и говорила, ей нужно еще немного времени, чтобы отказаться от них, приспособиться к своему новому аппетиту, медленно вывести химические составляющие из организма. Если бы только она могла принимать таблетки еще недели две. И все. Она снова влезет в свою юбку десятого размера и будет чувствовать себя отлично.