Все, что мне нужно - Джо Гудмэн Страница 59

– Из-за Дансмора?

Софи на секунду задумалась и нахмурила брови.

– А-а, вы думаете, я вела себя так специально, чтобы сорвать планы Гарольда найти мне жениха побогаче? Нет, меня совершенно не волновало, какое впечатление я произведу на вас. Там присутствовала леди Абигайл Дансмор. Вы ее помните?

– Довольно смутно. По-моему, высокая женщина с бледным лицом и рыжими волосами.

– Да. В тот вечер она неважно себя чувствовала.

– Ну, видимо, она не так уж плохо себя чувствовала, иначе бы осталась дома.

– Она очень впечатлительна и легковозбудима, поэтому у нее часто бывают мигрени. Она большую часть времени проводит в постели. Дети действуют ей на нервы, и она предпочитает оставаться у себя в комнате, - объяснила Софи.

– Боюсь, я не совсем понял, каким образом ее присутствие на вечере так повлияло на вас.

– Обычно я оставалась дома с Робертом и Эсми. Когда же мы выезжали вместе с виконтессой, в мою обязанность входило тщательно следить, чтобы она чувствовала себя спокойно, то есть мне нельзя было общаться с гостями, чтобы, не дай Бог, не вызвать интерес к себе. Она особенно настаивала, чтобы я не приближалась к вам. - Софи помедлила, заметив, что Истлин внимательно разглядывает ее. - Она предупредила меня, чтобы я не вздумала выставлять себя на посмешище. Она имела в виду один эпизод в «Олмаксе». Я тогда только что сняла траур. Гарольд и Абигайл согласились, чтобы я сопровождала их. Я пребывала на вершине счастья от радости. Конечно, глупо, но я тогда буквально грезила тем, как погружусь в водоворот танцев, платьев и званых вечеров.

– Что до меня, то я не большой охотник до светских развлечений.

– Да, - мягко подтвердила Софи, не глядя на Истлина. Я понимаю, вы находите подобное времяпрепровождение ужасно скучным и утомительным. К тому же вам бесконечно приходится спасаться от пристального внимания матерей, у которых имеются дочери на выданье.

– Обычно я справляюсь, - сухо заметил маркиз. - Иной раз мне приходится танцевать с какой-нибудь юной девушкой ее первый в жизни вальс, что считается высокой честью и весьма сомнительным удовольствием. Подобной привилегией пользуются также Нортхем и Саутертон. Уэст, как вы понимаете, до недавнего времени не удостаивался такой чести.

– Значит, в обстоятельствах его рождения скрываются и кое-какие преимущества.

Ист встретил ее утверждение сардонической усмешкой.

– Лучше расскажите мне о том вечере в «Олмаксе». Если к тому времени вы уже кончили носить траур, то, должно быть вы были гораздо старше, чем большинство дебютанток на балу.

– Гораздо старше, - криво усмехнулась Софи. - Просто древняя старуха. Мне исполнился двадцать один год.

– Простите. Я не собирался…

Досадливым жестом Софи прервала извинения маркиза:

– Я вовсе не обиделась. Я действительно была старше, но у меня совершенно отсутствовал опыт.

Истлин чувствовал себя крайне неловко.

– И вы танцевали вальс? - спросил он, пытаясь исправить положение. Софи кивнула.

– Уверен, вы прекрасно держались. - На мгновение Софи отвела глаза, и Истлин подумал, что опять сказал что-то не впопад. - Только не говорите, что вы наступили на ногу какому-нибудь бедняге.

– Нет, я танцевала с великолепным партнером, и танцевала плохо, но он великодушно делал вид, будто не замечает моих промахов.

И вновь Софи смущенно опустила глаза, тщательно скрывая что-то.

– Мы обменялись всего лишь несколькими ничего не значащими фразами во время вальса, - продолжала Софи. - Мне показалось, что мой кавалер не слишком-то разговорчив. А что касается меня… Мне хотелось только одного - смотреть на него. Именно это леди Дансмор не уставала мне потом повторять. Должно быть, я сильно его напугала, поскольку вскоре после танца он ушел, стараясь не смотреть в мою сторону.

– Я не могу поверить, что кому-то могло не понравиться ваше восхищение, Софи.

– И тем не менее оно вызвало крайнее неудовольствие. Мой кавалер откровенно скучал. Танец со мной оказался для него не более чем неприятной необходимостью. Мне бы не хотелось снова испытать подобное чувство.

В словах Софи заключался какой-то потаенный смысл. Она явно чего-то недоговаривала.

– Вам довелось встретиться с вашим партнером еще раз?

– Да.

– И?…

– Я вела себя достаточно осторожно, чтобы не вызвать у него отвращения.

– То есть говорили крайне мало или вовсе молчали? - спросил Ист.

– Совет ее сиятельства не так уж плох. Тот джентльмен не упомянул эпизод нашего первого знакомства. Значит, тогда, на балу, я допустила непростительный промах. И лишь потом я узнала, что он никогда не упоминает о нашей первой встрече, потому что попросту не помнит о ней.

– Он не помнит… Разве такое возможно? - нахмурился Истлин.

– Видимо, я не произвела на него особого впечатления, - заметила Софи, стараясь говорить как можно более беззаботным тоном. - Согласитесь, довольно обидно прийти к такому выводу.

– Я не могу себе такого представить.

– И все-таки это так.

– Так вы поэтому вели себя так немногословно, когда мы встретились у леди Стэффорд? - сокрушенно покачал головой Ист.

– Стенхоп.

– Простите, у леди Стенхоп.

– После того бала в «Олмаксе» леди Дансмор постоянно читала мне нравоучения. Мне кажется, она жила в вечном страхе, что я повешусь на шею любому мужчине, который первым проявит ко мне интерес.

– Я бы предпочел, чтобы вы поменьше прислушивались к советам ее сиятельства. Как бы мне хотелось, чтобы часть вашего восхищения досталась мне.

– Ну нет, вы нашли бы его таким же утомительным, как разговор со мной, - рассмеялась Софи.

– Да, здесь вы меня поймали. Насколько я помню, наш разговор действительно показался мне на редкость глупым.

– В таком случае ваши слова - большая удача, поскольку именно в этом и заключалась моя цель.

Губы Истлина дрогнули, когда он заметил, как Софи знакомым жестом вздернула подбородок. Все в ее облике - линия плеч, посадка головы, осанка - дышало каким-то особым горделивым достоинством.

– Мои слова следует понимать совсем иначе, - спокойно ответил Ист. - Я имел в виду, что наш в общем-то ничем не примечательный разговор положил начало цепи совершенно неожиданных событий.

– Что вы имеете в виду? - спросила Софи.

И Истлин поведал ей историю, которую ему уже пришлось один раз рассказывать своей матери. И если тогда он не особенно гордился своим поступком, то теперь маркиз испытывал настоящее отвращение к себе. Он объяснил, почему так нелицеприятно отозвался о ней перед своей любовницей, признавшись, что преследовал единственную цель - избежать обсуждения темы женитьбы. Он лишь в общих чертах обрисовал все, что произошло потом, и Софи тут же представила себе картину в целом.