Грешники - Барбара Пирс Страница 58

– Я его ненавидел, но мне даже в голову не приходило, что он не должен этого делать. Когда отец женился на Саре Макадаме и она родила ему Тревора, он остепенился. Но это продлилось недолго. Сеймус вернулся к занятиям контрабандой, а вслед за этим – к выпивке и шлюхам. Сара умерла, когда мне было семнадцать. Она была очень любящей и доброй женщиной. Мой отец погубил молодую и цветущую женщину, но он всегда так поступал с близкими, не щадя никого, – с горечью сказал Маккус.

Файер зарылась ему в плечо.

– Ты любил ее.

– Да, конечно, – ответил он, впервые всерьез задумавшись над своими чувствами к этой женщине. – Она была мне матерью.

Файер провела пальцем по шраму, оставшемуся после пулевого ранения. Маккус чувствовал, что она не решается задать ему следующий вопрос.

– Ты хочешь узнать именно эту историю?

– Я понимаю, что об этом больно говорить, поэтому не настаиваю, – поспешно отозвалась она.

Маккус накрыл ее руку своей.

– Когда ты назвала меня Маком Броули, контрабандистом, я подумал, что Тревор посвятил тебя в некоторые детали моего прошлого.

Файер вздохнула.

– Немного.

Он понял, что она не хочет говорить об этом. По всей видимости, ей было неприятно вспоминать, как он впал в ярость, увидев ее и брата в собственной гостиной.

– Думаю, что ты уже не однажды собиралась нарушить молчание и затронуть эту тему. Я же знаю, какая ты любопытная лисичка.

Файер посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, чем вызвана смена его настроения.

– Маккус, мне очень хочется узнать о тебе как можно больше, но я понимаю, что мое любопытство, касающееся твоего прошлого, вызывает раздражение.

Маккус осознавал, что, если он решил завоевать ее доверие, ему следует быть предельно искренним.

– Я уже говорил, что мой отец занимался контрабандой. У меня же оказался к этому делу просто врожденный талант.

Маккус вспомнил, как Сеймус закатывал истерики, обвиняя его в том, что он ведет нечестную игру с собственным отцом, хотя на самом деле просто завидовал своему сыну.

– Когда мне было всего шесть, я отправился с ним в первый рейд.

– Ты был контрабандистом в таком юном возрасте? – ошеломленно спросила Файер.

Он пожал плечами.

– Конечно, я стал им, когда подрос. Но потом, осознав, насколько это неблаговидное занятие, я бросил его.

Он явно что-то недоговаривает, подумала Файер, и сказала:

– Очевидно, кто-то выстрелил в тебя, потому что ты перешел ему дорогу.

Все было намного сложнее. Но ее наверняка шокировала бы неприглядная правда, которую узнал Маккус, поэтому он решил ограничиться лишь несколькими деталями.

– Однажды вечером я вел своих людей, но нам устроили засаду. Я больше ничего не помню. Только взрывы и бездыханные тела вокруг. Все горело. Меня вынесло на берег. Я был весь в крови и не успел прийти в себя, когда ко мне подъехали всадники. Один из них был вооружен.

В свете желтого пламени свечей зеленые глаза Файер сверкали от ужаса, когда он описывал тот памятный вечер.

– Они выстрелили в тебя и оставили на берегу? – Маккус погладил ее бедро и сказал:

– Мне повезло. Они подумали, что я мертв. Если бы они решили добить меня, им бы легко это удалось. Я потерял много крови. Жизнь меня не баловала, но судьба подарила мне новый шанс.

– Эти люди... Они были наказаны?

Он раздраженно провел рукой по волосам. Как тяжело говорить правду, когда приходится отвечать на вопросы, которые разбивают твое сердце! Но Маккус не собирался в очередной раз уходить от ответа.

– Спустя три месяца арестовали троих. В ту ночь погибло пятьдесят человек. И это преступление требовало возмездия. Виновных повесили.

Маккус резко встал. Он протянул ей сорочку и сказал:

– Нам пора возвращаться. Если мы не будем осторожны, наше отсутствие станет заметным.

Файер робко улыбнулась.

– Маккус, я не хотела тебя расстроить.

– Я не расстроен, сокровище мое, – сказал он, собирая свои вещи. – Я просто очень редко возвращаюсь к воспоминаниям о своей прежней жизни. Признаться, раньше меня каждую ночь мучили кошмары.

Файер вздохнула.

– Я чувствовал свою вину за то, что произошло, – продолжил Маккус. – Я знал, что должен переписать историю своей жизни и наказать тех, кто проявил такую невероятную жестокость к моим людям. И все это ради денег.

Файер смотрела на него, словно завороженная. Положив руку ему на плечо, она сказала:

– Но ты же говорил, что виновные были арестованы и наказаны за свои преступления.

Ругая себя за то, что не умеет держать язык за зубами, Маккус склонился к ней и заглянул в глаза.

– Да, именно так я и сказал. – Он поцеловал ее, а потом, отстранившись, тихо произнес: – Вот почему я стараюсь избегать разговоров о том времени и о том пляже. У меня нет желания погружаться в прошлое, которое я не в силах изменить.

– Ты очень достойный человек, Маккус Броули, – сказала Файер.

Ее глаза блестели, как два бездонных зеленых колодца.

Он позволил ей увидеть шрамы не только на своем теле, но и те, что остались в его сердце. Файер ответила ему искренностью, проявив невиданную душевную щедрость: она не отвернулась от него. Нет, ей хотелось исцелить его.

На губах Маккуса появилась улыбка. Желая отвлечь ее от мрачных мыслей, он сказал:

– О, моя красавица, если ты стараешься соблазнить меня, то я сумею устоять против твоих чар.

Однако его возбужденная плоть свидетельствовала о том, что он лукавит. Маккус не мог отвести от нее взгляда. Ему нравилось, что она смотрит на него с таким вожделением. Файер спустила узкую бретельку, и невесомая ткань послушно сползла с плеча, обнажая грудь девушки.

– Неужели мне не удастся тебя переубедить? – прошептала она.

– Ради тебя я готов изменить решение, – ответил Маккус, дрожа от нетерпения.

– Я хочу оказать тебе ответную услугу, – сказала Файер и опустилась перед ним на колени.

Маккус закрыл глаза. Она провела языком по его горячей плоти и поцеловала рвущийся наружу стержень, изощренно лаская его. Он и мечтать не смел о том, чтобы Файер, эта рафинированная леди, одарила его с такой королевской щедростью. Доведенный до экстаза, Маккус подумал, что если она остановится, то он умрет на месте.

У него в памяти мелькнула мысль, что их могут хватиться в любой момент, но Файер заставила его забыть о всяком благоразумии. Ее язык лишал его сил. Он не мог бы противиться ей, даже если бы захотел. Маккус решил, что на этот раз он охотно уступит Файер и позволит делать все, что ей заблагорассудится.