У каждого свой рай - Кристина Арноти Страница 58

– У тебя ничего не получится без моего согласия, – ответил Жорж.

– Получится, – сказала она очень спокойно. – Ты подал на развод, когда ты меня оставил: «Или ты соглашаешься, или я тебя оставляю без алиментов…» Ты помнишь это?

– Это не значит… – пробормотал Жорж.

– Это значит, что, как только я подам заявление, я буду свободна через несколько недель. Что бы ты ни делал. Ты мне часто угрожал, объясняя, что ты мог сделать. Это ты меня всему научил…

На другом конце провода поверженный Жорж понял, что ускользает его домработница, его кухарка, его компаньонка и, при необходимости, его сожительница, с которой он разделял бы ложе раз в месяц, взбадривая себя вином.

– А что ты будешь делать одна?

– Кто говорит об одиночестве? – сказала она. – Я выйду замуж за швейцарца.

Она слушала себя. Откуда эта уверенность?

– Ты выйдешь замуж? При моей жизни?

– Почему ты говоришь «при моей жизни»?

– Иоланда, а твоя религия? Ты больше не добропорядочная христианка? Примерная? Верная жена?

Иоланде казалось, что ей помогала Лоранс, что дочь ей подсказывала слова, которые она должна сказать.

– Не заливай, – добавила она, осторожно произнося это новое для нее слово.

– А Бог, – закричал Жорж, – каким образом ты уладишь с ним? А твой ад и твой рай?

– Оставь Бога в покое. Бог – не твое дело. И не мое.

– И не твое тоже? Что ты такое мне говоришь?

– Я попала впросак из-за религии. Меня обманули.

Это слово ей было подсказано Лоранс, которая, казалось, была рядом.

– Мной пользовались, – продолжала она. – Этому конец. Возможно, у меня остается еще немного времени, чтобы пожить.

– Иоланда, – сказал Жорж, другой на другом конце провода в другой стране. – Иоланда, я мог бы быть более обходителен…

Следовательно, надо быть жестокой, чтобы притворялись, что вас любят, независимой, чтобы бегали за вами… Жить, изменяя, с одной стороны, чтобы с другой была обещана верность.

Жоржу было страшно оказаться свободным. Лишившись этой проклятой, но удобной гавани, которой была его брошенная, но законная жена, к которой он мог бы вернуться в любой момент, Жорж почувствовал себя вырванным из привычной обстановки. Добрый ангел, медсестра, хозяйка, автомат в бархате и шелке, тихая пристань в старости, Иоланда собиралась его бросить.

– Иоланда… Иоланда, ты этого не сделаешь?

– Сделаю, – сказала она спокойно. – Это – окончательное решение. Я тебе буду звонить время от времени, чтобы тебя держать в курсе дела. Я оставлю информацию на автоответчике. А в следующем месяце подам заявление на развод. До свидания, Жорж.

Она положила трубку, обессиленная. Чрезвычайно довольная собой. Затем принялась за осмотр квартиры. Ей хотелось вписаться в новую обстановку, слиться с ней. Это существование могло продлиться несколько недель или всю жизнь. Она не могла предвидеть развязки, только надеяться. Она решила сделать покупки и приготовить на вечер салат «ассорти». У нее хватило смелости дойти до приемной кабинета.

– Пожалуйста, покажите мне кухню.

– Сейчас, иду.

Они прошли через квартиру.

Она в восхищении смотрела на кухню. Настоящая ультрасовременная лаборатория, обшитая панелями под старое дерево. Иоланда обнаружила превосходную плиту. Никто, наверное, ничего не подогревал на ней. В большом и вместительном выдвижном ящике она нашла кастрюли. Привыкшая к предметам, которые были так долго в употреблении, что казались времен Помпеи, Иоланда была сбита с толку таким совершенством. Она открывала стенные шкафы. Разглядывала фарфоровые сервизы, фаянсовую посуду и стекло. Все было расставлено и сверкало, как в магазине. Все было настолько прекрасным, что казалось нереальным. «Единственная вещь, которую я осмелюсь приготовить, – подумала она, – это салат».

Иоланда ушла до того, как вернулся доктор. Она решила снова увидеть медведей, которые находились в нескольких минутах ходьбы от Юнкернгассе. Там она купила пакет с инжиром и морковкой. Несколько японских туристов фотографировали счастливых медведей. Они поднимались на задние лапы и иногда учтиво, как раз для того, чтобы выразить свое удовольствие, потягивались, не обращая внимания на своих почитателей. Медведь, которого подкармливала Иоланда, внезапно обернулся. Не собирался ли он провальсировать? К счастью, она высыпала ему половину пакета инжира… Приближался другой медведь, более светлый, более веселый и такой же беспечный.

Она поднялась к рынку на Бэренплац. С ощущением счастья переходила от одного прилавка к другому. С удовольствием выбирала овощи, салаты, яйца. С огромным пластмассовым пакетом прошла мимо Бюндесхаус; этот исполненный величия дворец, откуда руководили страной, поразил ее воображение.

Возвращаясь, ей захотелось войти в первый раз в протестантский собор. Отсутствие икон, скульптуры, крестов сбивало ее с толку. Глубоко религиозная атмосфера этого места ее успокаивала. Значит, можно любить Христа в душе, не видя его окровавленным и истерзанным. Не была ли права Лоранс, когда так яростно защищалась от насаждаемой матерью воинственной набожности? Иоланда произнесла как молитву: «Не важно, на каком языке, в какой религии, мне хотелось бы еще испытать счастье».

Она возвращалась, уже привыкнув к Юнкернгассе, поднялась в квартиру, открыла дверь, прошла на цыпочках на кухню. Там она разложила свои покупки, затем прошла в свою комнату и решила прилечь на кровать. Она чувствовала усталость. Все было новым для нее, и ее поступки казались ей революционными. Она немного поспала, затем вернулась на кухню, где приготовила чай. Иоланда слышала какие-то звуки, звонки, шаги водящих и выходящих людей, квартира ожила. С улицы до нее долетали смех, эхо слов… музыка, обрывки звуков.

Она вымыла каждый листик салата. Поставила варить яйца. Все приготовила. Надо было лишь перемешать эти продукты. Она ждала Жака Вернера. Что он пожелает? Пойти поужинать или остаться дома?

Он нашел ее на кухне около половины седьмого.

– Иоланда, что вы здесь делаете?

– Салат, – ответила она. – Салат «ассорти». Можно остаться дома.

«Дома». О какой жизни и о каком доме она говорила?

– С удовольствием, – ответил он.

Наконец она снова ждала мужчину, чтобы накормить. Своего медведя на этот вечер.

Они ужинали в столовой. Казалось, он был счастлив оттого, что ему не надо было выходить.

– Я счастлив, что вы здесь… Я не буду приставать к вам. Никакой попытки «соблазнить», как бы вы сказали. Вы меня сами позовете, когда вы решитесь на это.

Иоланда была признательна ему. Доктор продолжил:

– Вы, возможно, поймете сами, что мужчина и женщина созданы, чтобы либо расстаться, либо жить вместе. Но не рядом. Время проходит быстро. Все зависит от вас. Вы сможете провести здесь год, я не постучу к вам в дверь. С того момента, как вы поселились здесь, вы в безопасности. Вы не будете чувствовать себя неловко. Я вам лишь говорю: «Место свободно».