Королева в тени - Анна О'Брайен Страница 58

– Эдуард. – С украшенного флагами парапета к королю склонилась Филиппа. – Будь великодушен. Он ведь один из твоих самых любимых рыцарей.

Я заметила, как через ряды придворных дам проталкивается моя мать. Уилл сжал опущенные руки в кулаки. Томас молчал, сохраняя непреклонное выражение лица, а король переводил взгляд с одного на другого, как бы разрываясь между раздражением и изумлением, смешанным с любопытством. И пока в разговор не успела вмешаться моя мать, слово вновь взяла я.

– Ну пожалуйста, мой дорогой кузен, – сказала я, заливаясь тревожным румянцем, как будто действительно опасалась, что через минуту меня увезут отсюда. – Я буду до конца своих дней благодарна вам, если вы соблаговолите разрешить мне поговорить с сэром Томасом.

– Очень необычная ситуация. – Эдуард вопросительно взглянул на Филиппу.

– Он достоин признания за свою отвагу, – ответила она.

– Признания большего, чем эта гирлянда? – Король жестом показал на венок победителя, который я судорожно сжимала в своих ладонях в ущерб его нежным листьям.

Все затаили дыхание, пока король, намеренно выдержав театральную паузу, наконец произнес:

– Вы славно сражались сегодня, сэр Томас, а перед настоящей доблестью на поле боя я никогда не мог устоять. Вот ваша леди. Она ваша на полчаса по песочным часам. Этого времени недостаточно, чтобы слишком скомпрометировать ее. Воспользуйтесь моим шатром. Но будьте благоразумны, поскольку теперь вы уже являетесь рыцарем моего ордена. И носите на себе Подвязку. Не забывайте об этом девизе.

– Сир, я всегда был благородным рыцарем.

Уилл, пылая от злости, удалился с мечом в руке и плетущимся позади него сквайром, а я позволила сэру Томасу взять себя за руку и отвести в экстравагантный шатер Эдуарда в компании пажа, назначенного королем сопровождать нас.

– Ты будешь присутствовать там в качестве свидетеля.

Но свидетеля чего именно? Что мы могли сказать теперь друг другу?

Едва мы успели войти в жаркую тень шатра, шелковый полог которого на входе был немного приоткрыт, давая хоть какой-то приток воздуха, как Томас сразу же заявил пажу:

– Отвернись! И заткни уши. И чтоб ни звука от тебя!

– Да, милорд.

С трудом дождавшись выполнения юным парнишкой этих команд, я сразу сбросила с себя серебристо-голубой плащ, вдруг ставший на моих плечах тяжелым и жарким.

– Я думала, вы собираетесь убить его.

Мне до сих пор было трудно простить ему перенесенный мною страх.

– А я думал, что он собирается убить меня! – Томас сбросил свой шлем и латные рукавицы на пол, после чего коснулся руками моего лица и посмотрел на меня взглядом, в котором особой страстной любви не угадывалось. – Поверить не могу, сколько же проблем вы доставляете мне, Джоанна.

Для себя я решила, что это типичная реакция мужчины, находящегося под давлением.

– Я не хотела доставлять никому хлопот. И не моя вина, что женились мы тайно. И что теперь у всех возникают вопросы по этому поводу.

– Согласен, видимо, это я во всем виноват. – Он изучающе рассматривал меня. – Этот венок выглядит странно.

– Вообще-то, он был на Изабелле. Но единственной возможностью поговорить с вами стала попытка взять на себя роль Королевы красоты и любви. Я не свободна делать то, что хочу. Думаю, вы это знаете.

Я бросила свой венок с помятыми цветами на пол, поверх рукавиц Томаса, заметив на них пятна крови. Печальное сочетание символов для двух влюбленных, подумала я.

– Да, я в курсе. Они хорошо с вами обращаются?

– Если не считать запертой двери с ключом, вставленным в замок снаружи, можно сказать, что я сама себе госпожа.

Он наконец-то улыбнулся, хотя и мрачно:

– Очень приятно видеть вас. И слышать ваш голос.

– Не на такой прием от вас я рассчитывала.

Я была язвительной. Такой меня сделал мой страх, но сейчас это начало во мне исчезать. Мы долго стояли, не касаясь друг друга, связанные только взглядом, который красноречиво говорил все, что мы должны были передать на словах. Интересно, был ли еще у кого-нибудь такой же несуразный брак? Я быстро взглянула через плечо на пажа, но тот внимательно наблюдал за живописной сценой снаружи шатра.

– Есть ли хоть какая-то надежда? – наконец спросила я.

– Отказ Солсбери сотрудничать с судом – мощное оружие, оставляющее вмятину на любых доспехах, – с досадой сказал Томас. – Наша главная надежда состоит в том, что Его Святейшество в конце концов потеряет терпение, бесконечно занимаясь нашими проблемами, и примет решение, ни с кем больше не советуясь. Я познакомился с вашим новым адвокатом, магистром Вайсом. Он кажется человеком достойным и приятным. Неужели им позволительно запирать женщину королевской крови?

– Да. Но Вайс не просто приятный. Он очень эрудированный и настойчивый, он идеально подходит для наших задач. Например, наш управляющий не посмел отказать ему, когда тот настоял на необходимости выслушать мою исповедь. Подозреваю, что он специально вырядился в золоченую сутану епископа, чтобы произвести неотразимое впечатление. – И тут я задала вопрос, который все время тревожил меня: – А вы уже решили, что мы будем делать, если нам все-таки откажут?

– Нет. А вы, Джоанна, уже готовы сдаться, хотя еще звенит сталь и бой не окончен?

– Нет. Но жизнь в одиночестве подрывает мой дух.

– Тогда я мог бы действовать хорошо проверенным способом – просто похитить вас, перекинув через луку моего седла. Вы бы пошли на такое? Я могу предложить вам очень мало в плане жизненных удобств, но я бы любил вас и предоставил бы вам свободу выбирать свой путь самостоятельно.

Это вызвало у меня улыбку и большие сомнения. Неужели бы он это сделал? У нас с ним не было опыта семейной жизни. Я сразу задумалась о том, был ли он серьезен, когда говорил о похищении меня из семьи, а также о том, отказалась бы я от комфортной жизни и гарантированного наследства Солсбери ради случайных заработков профессионального бойца на рыцарских турнирах. Но ненадолго.

– Да. Я бы уехала с вами, – ответила я, а потом добавила: – Я испытала большое облегчение, что вы не убили его.

– А ведь это бы сняло нашу главную головную боль.

– Но тут же создало бы новую. Вас бы заставили ответить за смерть Уилла. А пока король Эдуард решал бы, казнить вас или выслать из страны, вы были бы просто закованы в цепи и брошены в тюрьму.

Между нами снова повисло молчание, что было странно, поскольку нам нужно было сказать друг другу очень многое. Мы по-прежнему стояли на некотором расстоянии, хотя мне все время хотелось протянуть руку и коснуться его.

– Наше время истекает, – заметила я, буквально физически чувствуя, как убегают наши последние минуты.

– Тогда давайте рассуждать практически. Эдуард настроен уже не так враждебно, как прежде. Гордость его восстановлена. Он мог бы пожаловать мне какой-нибудь замок в Европе, где бы вы безраздельно правили, пока я буду драться. Это лучший вариант, на какой я мог бы надеяться.