Непристойное пари - Эмма Уайлдс Страница 57

– Даже Маргарет не рассказывала мне об этом. Она обещала все объяснить перед свадьбой.

Хотя Кэролайн была всего на несколько лет старше, она почувствовала себя умудренной опытом, за который, правда, пришлось расплачиваться.

– Она, несомненно, так и сделает, но вы можете также спросить меня. Небольшие познания в этой области могут пригодиться, когда дело дойдет до практики. Я не считаю необходимым вдаваться в физиологические подробности, но хотела бы пояснить, какое огромное значение имеет эмоциональное состояние женщины. Вы можете представить, что будете лежать обнаженной рядом с лордом Хайаттом всю оставшуюся жизнь? Можете представить, что он будет трогать вас повсюду, даже в самых интимных местах? Вы мечтаете находиться в его объятиях, ощущать на вкус его поцелуи или в большей степени представляете его сидящим с тостом за завтраком?

– Я, конечно, понимаю, что значит супружеский долг. – Аннабел с каждой минутой краснела все больше и больше.

– Долг? – Кэролайн вспомнила нежные ласки Николаса и то, какой необыкновенный отклик они вызывали. Она как бы заново ощутила трепет, который испытывала, чувствуя его внутри себя, и огромное удовольствие от его страстных поцелуев. – Чувства никак не связаны с долгом. Не надо обманывать себя.

Видимо, Кэролайн коснулась болезненной темы, так как Аннабел заняла оборонительную позицию.

– Большинство браков в обществе основано не на любви, а на практических соображениях.

– Это действительно так. Но посмотрите на результаты. Такие мужья и жены ищут на стороне то, чего не находят в стенах своей спальни. Как, по-вашему, лорд Мэндервилл и герцог Роудей приобрели столь порочную репутацию? Разумеется, не путем соблазнения девушек на выданье, иначе их давно бы потащили к алтарю. Они даже заключили возмутительное пари, чем заинтриговали все общество.

Аннабел смотрела на узорчатый ковер, поджав тубы.

– Дерек заявил, что это пари он заключил, напившись, после того как узнал о моей помолвке.

– У меня есть подтверждение, что он говорит правду. Произнеся эти слова, Кэролайн тут же пожалела об этом. Аннабел была неглупа.

– От герцога? – спросила она, пристально глядя на гостью.

Мисс Рид, конечно, заслуживала доверия, однако Кэролайн напрасно связала свое имя с обоими мужчинами. Она с трудом воздержалась от проявления недовольства собой и попыталась снова войти в образ неприступной вдовы.

– Источник информации не имеет значения. Лично я верю ему. Вопрос в том, верите ли вы? Дерек Дрейк говорит, что любит вас, и с его титулом и состоянием он вполне достойная партия. К тому же вы сказали, что не испытываете глубокого чувства к лорду Хайатту.

Аннабел махнула рукой:

– Неужели я должна аннулировать помолвку, имея лишь слабую надежду, что Дерек действительно серьезно относится ко мне? Я убеждена, что он никогда не будет преданным мужем, даже если искренен в настоящий момент. Что такой человек, как он, может знать о настоящей любви?

– Я бы сказала, – Кэролайн старалась тщательно подбирать слова, учитывая собственное беспокойство по этому вопросу, – что он, имея определенный опыт общения с женщинами, должен, как никто другой, чувствовать различие между плотским влечением и истинной любовью.

– Что касается его опыта, то это верно, – пробормотала Аннабел, хотя ее лицо уже не выражало воинственного гнева. Скорее, оно было задумчивым, близким к отчаянию.

– Скажите, леди Уинн, на моем месте вы бы поверили ему? Рискнули бы своим будущим и отказались бы от надежного брака с хорошим человеком, связав свои надежды с известным повесой? Совсем недавно весь Лондон был взбудоражен, когда его имя возникло в связи со скандальным разводом известной прелюбодейки. Его заявление о непричастности к этому делу не вызывает особого доверия.

Николас тоже тяготился своей дурной славой и говорил, что многое в сплетнях о нем не соответствует действительности. Кэролайн покачала головой:

– Сплетни – ненадежный источник информации. Ведь нет никаких доказательств, что граф Мэндервилл на самом деле был причастен к этому скандалу.

Лицо Аннабел выглядело застывшим, лишь чуть заметно подрагивали губы.

– Хорошо, допустим, он непричастен, но даже если он искренне говорит о своем чувстве ко мне, разве можно быть уверенной в нем?

Аргумент был серьезным, и Кэролайн не могла отрицать это.

Аннабел продолжила, словно говоря самой себе:

– Он чувствует себя виноватым передо мной, и не раз признавался в этом. Мне трудно забыть или простить его поступок. Его способность быть верным в любви вызывает сомнение.

– Я понимаю вас. – Кэролайн действительно хорошо понимала эту девушку, так как сама знала, что, значит, быть влюбленной в человека, имевшего такую же скандальную репутацию, как и Мэндервилл. К тому же герцог Роудей не говорил о своем глубоком чувстве к ней, поэтому ее положение было еще сложнее.

Некоторое время женщины только смотрели другу на друга, и, казалось, в какой-то степени были похожи, как сестры.

Аннабел улыбнулась:

– Хотя я до конца не определилась в своем отношении к вашему визиту, леди Уинн, тем не менее, не выпить ли нам по стаканчику хереса?

– Мне нравится ваше предложение. Я с удовольствием принимаю его и прошу – зовите меня просто Кэролайн.

«Дорогая Энни!

Смею ли я надеяться на прощение за мое поведение в Мэндервилл-Холле несколько месяцев назад? Я долго размышлял над этим вопросом, но так и не смог ответить себе на него. Мне очень хотелось бы стереть из памяти выражение твоего лица, когда ты покидала оранжерею в тот вечер. Если бы я мог исправить все, что произошло тогда, то, несомненно, сделал бы это. Я старше тебя, но, видимо, с годами не стал умнее.

Я часто вспоминаю наш поцелуй. Я сожалею, что потом повел себя далеко не по-джентльменски. Пожалуйста, прими мои глубочайшие извинения.

Не могу выразить, как сильно я хочу видеть твою улыбку.

С искренним уважением,

Дерек Дрейк, шестой граф Мэндервилл.

21 ноября 1811 года».

Листок бумаги выпал из дрожащих рук Аннабел, и она, проглотив подступивший к горлу ком, наблюдала, как он опустился на пол.

Как бы она отреагировала на это письмо, если бы прочитала его, как только получила? Ответ был спорным, потому что тогда она, утратив иллюзии, все еще не могла прийти в себя. Но хорошо, что не выбросила письмо. Может быть, в том, что случилось, была доля и ее вины? Ведь Дерек не претендовал на роль ее мифического рыцаря или принца – красивого героя девичьих фантазий. Он был просто мужчиной и потому имел свои недостатки.

«Он, конечно, небезупречен, но иногда мы влюбляемся в самых отъявленных повес...»

Она создала образ, не соответствующий реальности, и когда обнаружила несоответствие, ее выдуманный мир рухнул. Дереку свойственно ошибаться, напомнила она себе, вспомнив графиню в его объятиях, но, может быть, это не только его вина.