Девочка для Беса - Маша Драч Страница 57

Гул. В моей голове господствовал гул. Смарт валялся обломками у стены, пока я пытался надеть пиджак. Выбежал на крыльцо, перепрыгнул несколько ступенек и сел в «Ягуар». По-хорошему нужно было бы приехать на место происшествия, но этот момент я скинул на плечи Бориса, а сам, топя педаль газа в пол, мчался в центральную больницу.

Несколько раз глянул на себя в зеркало заднего обзора. В глазах нездоровое спокойствие. Шок. Но я уже готовлюсь к тому, что он скоро схлынет и когда это случится, туго придется всем. Напряженно сжимая руль, я пытался сглотнуть горькую слюну, но ничего не получалось.

Под ребрами запекло. Где-то с левой стороны. Так нещадно и слепяще остро. Я никогда не ощущал нечто подобного. Нет. Было только однажды, когда сестры не стало. Даже выкидыш Лале спокойней пережил, хотя я любил эту женщину. Эгоистично и по-своему, но любил. Но то, что горело сейчас внутри меня, ни с чем нельзя сравнить. Да я и не хотел этого.

Двигатель ревел. Я нарушил порядка десяти-двадцати правил дорожного движения, но мне сейчас на это абсолютно наплевать. Из-за частого дыхания распирает грудную клетку. Я дышу, но не чувствую насыщения воздухом. Всё еще кажется, что ничего не случилось, что это ошибка. Но только пока. Как только приеду, увижу, услышу, всё станет на свои места.

Рассудок должен оставаться холодным. Мозг обязан анализировать и перерабатывать мысли. Но меня изнутри рвёт. И я ненавижу это чувство. Вина давит на грудь, хватает за горло, вдавливает кадык во внутрь.

Когда показались ворот центральной больницы, я резко торможу и выбегаю из машины. Сдёргиваю с глаз очки и быстро поднимаюсь по ступенькам. Весь мой путь от дома до больницы в моём восприятии превращается в короткий отрезок длиной в один шаг. Всё происходит быстро и вскользь.

Здравый смысл грозится отключиться, но я сдерживаюсь из последних сил, потому что сейчас как никогда прежде нужно быть мужчиной. Доктора, медсёстры… Белые халаты, длинные коридоры. Гул в ушах нарастает. Меня пытаются перехватить, но я злюсь, угрожаю. Меня отводят в кабинет к главврачу. Шок медленно начинает отступать, и я ощущаю, что меня трясёт. Нещадно.

Разговор с главврачом практически никак не отпечатывается в моем мозгу, кроме той информации, которая мне сейчас необходимей всего на свете. Меня пытаются успокоить, а я… Такой всегда спокойный и холодный снаружи начинаю ломать мебель, будто это и не я делаю, а кто-то чужой. Надо запретить себе, своим рукам всё это, но я не могу. Шестеренки в моем теле запущены и единственная их цель – убить, стереть всех и вся с лица земли. Но всплеск этого адреналина и помешательства быстро сходит, и я ощущаю абсолютную пустоту и уязвимость.

Главврач вынуждает меня выпить успокоительное. Я глотаю таблетки и воду. Несколько минут молчания и я прошу, чтобы мне всё еще раз повторили. То, что я слышу, стирает меня с лица земли, но уж точно не тех, кто всё это сделал. Кира всё еще не пришла в себя. Кровотечение. Ребенок погиб. Из-за серьезных повреждений есть существенная угроза, что Кира вообще не сможет иметь детей.

Когда слушал это, стискивал очки в своей руке до того сильно, пока они не треснули. Выпустил осколки и увидел на своей ладони маленькие капельки крови. Я всегда всё пытался анализировать, контролировать и не поддаваться эмоциям. Но сейчас… Снаружи арктическая глыба, а внутри всё рвётся на части от боли, от вины, от бессилия. Никто меня не пустил к Кире. Никакие деньги не повлияют на порядок в больнице. С этим здесь всё строго.

В коридоре я встречаюсь с Константином. Его отпустили. Этот парень настоящий киборг, бывал с ним в разных передрягах и пули его всегда обходили стороной. Именно поэтому я его и приставил к Кире.