Третий Георг - Виктория Холт Страница 56

К тому времени, когда появится третий ребенок, маленькому Георгу – который ведет себя в детской как маленький деспот, но он так красив и умен, что ему все прощается, – исполнится три года, а Фреду будет два.

Она действительно счастлива. Единственное, что ее сильно тревожит – это здоровье короля. Он еще слишком молод, чтобы быть таким хворым, и его это, по-видимому, тоже беспокоит. Будь ему лет сорок-пятьдесят, тогда еще можно было бы понять, но ведь ему нет еще и тридцати. Виной всему государственные заботы. Милый Георг, он слишком добросовестно относится к своему долгу.

Но как он обрадовался, узнав, что они снова ждут ребенка.

Король был крайне расстроен. Он метался по своим апартаментам и не хотел никого видеть, но несмотря на запреты Шарлотта пришла к нему.

– Георг, ты должен сказать мне, в чем дело?

Георг посмотрел на нее невидящим взглядом, словно не понимая, кто перед ним. Она взяла его за руку и заглянула ему в глаза.

– Ханна… – пробормотал он. – Ханна… Сердце у нее вдруг сильно забилось, а потом будто остановилось на секунду, прежде чем застучало вновь. Он смотрел на нее так странно, словно не понимал, кто стоит перед ним. Ханна! Она и раньше слышала, как это имя произносили шепотом. Ханна Лайтфут, квакерша!

– Георг, прошу тебя, скажи мне, что стряслось?

Его глаза приняли сосредоточенное выражение. Он снова стал походить на самого себя.

– Шарлотта, – проговорил он, – Шарлотта, моя жена… королева.

– Что случилось, Георг? Ты нездоров?

– О, да, да… – лепетал он.

– Пожалуйста, сядь. Я вызову врачей.

Он отрицательно покачал головой, но позволил проводить себя к креслу.

– Никого не зови, – заявил он, затем, словно в бреду, произнес: – Она мертва. Ханна умерла. На этот раз это правда.

Шарлотта опустилась на колени у его ног и, держа его руку, умоляюще заглянула ему в лицо.

– Ты должен рассказать мне, – убеждала она его, – если это тебе поможет.

Похоже, он задумался над ее словами, наморщил лоб и посмотрел испуганно. Затем несколько бессвязно он заговорил:

– Вероятно, мне следует рассказать тебе. Так будет лучше. Шарлотта, о, Шарлотта! Это было ошибкой. Я грешен. Я никогда не должен был…

Она ждала, едва дыша, от охватившей ее тревоги. Какая тайна связана с Ханной Лайтфут? Ей нужно выяснить это.

– Георг, – сказала она, – может быть тебе лучше прилечь?

– Да, у меня кружится голова. Я едва держусь на ногах. Она проводила его в спальню и уложила в постель, а сама присела рядом, взяв его за руку.

– Шарлотта, ты – хорошая жена… хорошая королева.

– Мне бы хотелось оправдать все твои ожидания, Георг.

– Все эти годы… Что думала Ханна?..

И он рассказал ей все, как было, правда, несколько бессвязно, но Шарлотта ясно представила себе, как он – молоденький юноша, тринадцати лет – идет через Сент-Джеймский рынок, замечает вдруг прекрасную юную квакершу, сидящую у окна лавки торговца льняной мануфактурой.

– Народ толпился, чтобы поглазеть на нас… мы – мой дедушка, моя мама, я сам… направлялись в театр. Торговец мануфактурой убрал с окна тюки с тканью, чтобы его семья могла наблюдать за нашей встречей. Ханна рассказала мне об этом… потом.

– Я слушаю тебя, Георг.

– Она была самой красивой из тех, кого мне доводилось видеть.

Шарлотта поморщилась, словно от боли, но его горячие пальцы, сжимавшие ее руку, напомнили ей о том, что как бы она не была неприглядна, он нуждается в ней и доверяет ей настолько, что делится с ней своей тайной.

– Вот так мы встретились впервые. Все было устроено для нас. Я любил ее, и она родила мне детей.

– Детей, Георг?! А где они сейчас?

– Они в хороших руках. Я в этом уверен, но теперь я не вижу их. Они уже взрослеют. Это было бы небезопасно. Но я знаю, о них прекрасно заботятся.

Наступила тишина, и Шарлотта задумалась о своей маленькой детской, сравнивая ее с другой детской, в которой распоряжалась женщина «самая красивая из тех, кого ему доводилось видеть», женщина, которой было достаточно сидеть у окна лавки, чтобы он влюбился в нее и не побоялся никаких опасностей, лишь бы быть с нею. Наверное это было совсем непохоже на то, как он женился на невзрачной принцессе, которую кто-то выбрал ему.

Но все это в прошлом, и теперь он – король, у него есть королева и два сына, и вот-вот появится третий ребенок.

Она тактично напомнила ему об этом.

– Да, Шарлотта, все кончено, но эти мысли преследуют меня… я часто думаю о ней… Что же она, должно быть, думала обо мне все эти годы…если учесть, что… Но я сердцем чувствовал, что она не умерла.

Она снова выслушала отрывочную, почти фантастическую историю о том, как он пришел домой… в их дом в Излингтоне…и обнаружил, что ее там больше нет. И Ханна и дети исчезли. Ему поведали о том, что она внезапно умерла, и ее похоронили, а детей взяли на попечение.

– Мне показали ее могилу, Шарлотта. На камне начертано другое имя. Они обманули меня, сказав, что она мертва… но я сердцем чувствовал, что она жива. Нелепая история! Ее похоронили под другим именем якобы для того, чтобы избежать скандала, так было мне сказано. Я должен был все разузнать, но я не стал, Шарлотта… потому что в душе знал… я понял, что все это значило. Я – король, и вдруг осмелился жениться на племяннице торговца мануфактурой.

– Жениться?! – вскричала она.

– Да, – кивнул он, – над нами был совершен какой-то брачный обряд. В то время она уже была замужем за Айзеком Эксфордом, но уверила меня, что их брак недействителен. Эксфорд тоже так считал, так как вскоре женился вторично. Они никогда не вступали в супружеские отношения. Она сбежала сразу же после церемонии… сбежала ко мне.

– Женился!! – снова повторила Шарлотта как во сне.

– Это удовлетворило ее. Она считала, что может умереть. Только после того, как родится ребенок… последний… она боялась тяжести своего греха… Поэтому я женился на ней… и это сделало ее намного счастливее. Она уже больше не боялась умереть.

Он закрыл глаза; рассказ утомил его и морально, и физически.

Казалось, король уснул, а Шарлотта сидела у его постели, размышляя: «Значит Георг был женат! Они прошли через какой-то брачный обряд!»

Шарлотта не могла заснуть, думая о странном признании, услышанном от мужа. Когда она попыталась заговорить с ним об этом вновь, он холодно посмотрел на нее, словно не понимая, о чем она говорит. И тогда ей стало страшно. Не притворяется ли он, или действительно не помнит того, что сказал ей?

Георг вел себя как-то непривычно. Временами он казался смущенным. Он очень изменился за последние несколько недель. Может быть это связано с сообщением о смерти Ханны? Кто сказал ему об этом? Она представила себе, что Ханна сама написала ему письмо, умоляя позаботиться о детях, так как она умирает. Разве не так поступила бы любая мать?