Горький мед, сладкий яд - Ирина Надеждина Страница 56

Однажды, приехав за Аликом, Гена заметил во Владиславе странную перемену. Тот улыбался. Не просто улыбался, смеялся заразительно, как мальчишка. Это случилось вскоре после очередной годовщины смерти его брата. Что произошло, никто не мог объяснить. Сергей и Андрей обменивались какими-то неопределенными фразами, из которых ничего нельзя было понять. Даниил Александрович был очень доволен, но иногда смотрел на Владислава как будто бы с недоверием. Гена привык, что ни о чем не стоит спрашивать, но в этот раз не выдержал. По делам он заехал в офис к Эрику. Все вопросы они решили довольно быстро и поехали в небольшой бар неподалеку. Здесь в непринужденной обстановке, за кофе и сигаретой, Гена задал давно интересующий его вопрос:

– Слушай, а что с нашим боссом случилось? То ходил, и вид был у него такой, будто на свет ему смотреть тошно, а теперь вроде бы повеселел.

– Я и сам толком ничего не понимаю, – сознался Эрик и заказал еще кофе. – Когда он приехал на работу и снял очки, я его не узнал. Таким он раньше был, до смерти брата и Дины. Потом, когда меня в фирму брал, взгляд уже был застывший. Я спросил, а он только загадочно улыбнулся и намекнул что-то о какой-то женщине.

– Он не на Лизавете жениться собрался?

– Нет. Она за ним согласна в огонь и в воду, а он сразу поставил условие – светские отношения и, если захочет, постельные. Только не пойму я, что за женщина – никто не видел, не знает. Вернее, кажется, Андрюха и Серега видели, но только мельком и один раз. А почему ты спрашиваешь?

– Я его, как и ты, утром после поминок не узнал.

– Ладно, потерпи, узнаем. Думаю, что где-нибудь что-нибудь да выплывет. Хотел бы я на эту женщину посмотреть.

Через месяц Алик по секрету рассказал Гене, что отец познакомился с какой-то удивительной девушкой, и она ему далеко не безразлична. Только вот одна неувязка – где эта девушка, отец не знает. Алик любил иногда посекретничать с Геной, и от него Гена знал достаточно много о семье и о Владиславе.

– А ты эту девушку видел? – поинтересовался Гена.

– Нет. Это мне отец про нее рассказал. Знаешь, он теперь спит по ночам нормально. Даже смеяться начал, как раньше. Он ведь пять лет только улыбался иногда, да и то с трудом.

– Спит… Может, он снотворное какое-нибудь принимает? – предположил Гена.

– Нет. Его раньше снотворные не сильно-то и брали. Спать спал, а во сне стонал, вскрикивал, просто не так часто просыпался.

Гена, как и все остальные, остался в неведении по поводу этой девушки еще на целый год. Правда, как-то зимой Алик по пути в школу был то ли задумчив, то ли несколько озадачен. Гена решил, что это связано с чем-нибудь в школе, и спрашивать не стал. В тот же день, вечером, они ездили на дискотеку. Гена, как обычно, сидел за столиком и не терял Алика из виду в толпе танцующих. Алик, надеясь, что Гена его не видит, целовался с Катей и время от времени оглядывался в его сторону. В это время Гена делал вид, что рассматривает что-то в другой стороне. Сегодня Алик целовался особенно ударно. По пути домой, уже когда они проводили Катю, Алик озадачил Гену вопросом:

– Скажи, Генчик, а у тебя девочки были?

– Что значит «девочки были»? Я что, похож на представителя сексменыпинств? – хмыкнул Гена.

– Я не о том! Я спрашиваю, девочки у тебя были? Ну, не ясно, что ли?

– А, вот ты о чем, – понял Гена. – Вообще-то были.

– А твоя подружка, с которой ты живешь, тоже девочкой была?

– Нет. Она до меня замужем была. А что это ты, друг мой, вопросы интересные задаешь? На сладкое потянуло?

– С тобой на сладкое как раз и попадешь! – поморщился Алик. – Дай лучше сигарету.

– Вот батя унюхает, вставит он мне за это, – вздохнул Гена, протягивая пачку. – Ты хоть не в затяжку.

– Ладно, – некоторое время Алик молча курил. – Слушай, Генчик, а вот если с девочкой первый раз, то кровь обязательно будет?

– Говорят, что иногда не бывает. А к чему это ты спрашиваешь?

– Да не волнуйся, не пойду я к девкам! – успокоил его Алик и продолжил: – А крови много?

– Ну как тебе сказать? – Гена задумался. – Это у кого как. Один палец порежет – ведро выльется, а у другого и не выдавишь. По-разному.

– Ну, простыню запачкать можно сильно?

– При желании можно что угодно.

– Если не специально.

– Можно. Алька, я не пойму, что это за разговор? – Гена остановил машину и включил свет.

– Да ничего. Увидел сегодня одну занятную вещицу вот и интересуюсь, – Алик прищурился от света.

– Где видел?

– Извини, Генчик, сказать не могу. Просто с самого утра голову ломаю, что это могло быть.

– Хоть не у себя в комнате?

– Успокойся, не у себя. Ты ж мою честь блюдешь, как будто я барышня.

– Успеешь опоганиться, – Гена поехал дальше. Кое о чем он догадался. – Нечего у бати в комнате шарить. Мало ли кого он приводит и что делает. Он взрослый человек и за себя отвечает сам.

– Ничего ты, Генчик, не понял. Потом когда-нибудь расскажу.

Гена действительно ничего до конца не понял и некоторое время был настолько озадачен разговором, что уже подумывал, не сказать ли об этом Владиславу, но потом вспомнил, как тот сказал с самого начала, что ему нужен не соглядатай, и решил промолчать.

С Леной у Гены все было по-прежнему. Они виделись практически каждый день. Иногда Гена оставался ночевать у нее, иногда она у него. Ее очень полюбили Генины родители и всегда ждали их с нетерпением в гости. Немного огорчало Гену только то, что Лена не хотела стать официально его женой и совсем не спешила с ребенком. Она даже поставила спираль, чтобы чувствовать себя спокойнее.

– Зачем ты это сделала? – спросил Гена, узнав об этом.

– Давай не будем спешить, – Лена вздохнула.

– Почему? Что тебе мешает?

– Знаешь, просто пуганая ворона куста боится. Так вот я, как та ворона, – она виновато улыбнулась.

– Боишься, что я снова запью? – Гена помрачнел. – Не веришь мне?

– Верю, Генчик, верю. Просто дай мне еще немножко времени.

Спорить Гена не стал. Иногда ему самому все теперешнее благополучие казалось таким зыбким, что становилось страшно. Так хорошо долго не могло быть. Собственно, с Леной он никогда почти не спорил. Он вообще был человеком немногословным, и Лена даже иногда его упрекала в том, что он почти ничего ей не рассказывает, а предпочитает слушать ее. Он действительно мог слушать ее сколько угодно и не уставал от этого. Ему нравился и ее милый щебет о всяких женских безделушках и нарядах, и серьезные разговоры на любую тему. Он обожал дарить ей подарки и цветы. Лена вообще любила цветы. В ее небольшой квартирке были самые разнообразные комнатные растения от «ваньки мокрого» до кактусов. Вскоре и его квартиру она стала превращать в цветник. Понемногу Гена и сам заразился от нее этим увлечением. Но почему-то больше всего приживались у него кактусы. Лена подшучивала над ним, что это все из-за его «кактусного» характера – такого же долготерпеливого и никому ничего не показывающего из-за своих колючек. На это Гена обычно возражал, что и кактусы время от времени цветут, и очень даже красиво, а он цветет исключительно в ее присутствии.