Ласковый дождь - Роберта Лэтоу Страница 56

Мирелла, Рашид и еще полдюжины его друзей пребывали в нирване после обильной трапезы, возлияний и убаюкивающего действия наркотиков. Мужчины курили кальян, а женщины, которым обычай не дозволял делать это публично, – сигареты. Наркотическое опьянение, традиционный восточный способ убежать от реальности, давало ощущение безвременья и позволяло раствориться в волнах собственных фантазий, невзирая на то что переполненный в это время ресторан гудел как растревоженный улей.

Рашид наклонился к Мирелле и прошептал ей на ухо:

– Ода-Лала.

Затем повторил то же самое своей соседке с другой стороны. Мирелла видела, как красавица черкешенка передала эти слова дальше. Они обошли всех по кругу и вернулись к Мирелле. Она знала, что слова эти означают «хозяин ложа», но какой смысл вкладывался в них именно сейчас, не понимала. Не успела она опомниться, как вся компания поднялась и, рассевшись по машинам, помчалась в сторону «Крытого рынка». Там какие-то люди окружили их плотным кольцом и повели в глубь рынка, который производил впечатление города в городе. Фуад и Дауд все время находились на шаг позади Миреллы и Рашида, зорко оглядываясь по сторонам.

Вдоль бесконечных переходов и извилистых улочек тянулись ряды маленьких магазинчиков. В одних толпились покупатели, другие давно опустели. Они миновали кафе, чайный домик, ателье, банк, полицейский участок и даже информационный центр для потерявшихся туристов. Линии этого огромного торгового города носили исторические названия: Тюрбанный ряд, Сандаловый ряд.

Мирелле казалось, что она плывет через рынок в каком-то мутном течении, и было очень жаль, что туман в голове не дает ей в полной мере ощутить атмосферу восточной экзотики. Впрочем, в тот момент, когда они оказались в центре рынка, в куполообразном зале, построенном в пятом веке, ее сознание несколько прояснилось. Территория рынка, где хранились наиболее ценные товары и исторические реликвии, запиралась на ночь. Но для Рашида все двери были всегда открыты.

Одна из их спутниц предложила Мирелле еще одну сладкую вафлю, такую нежную, что она мгновенно таяла во рту, – первую Мирелла съела еще в машине. И снова к ней вернулось ощущение невесомости, словно она парила в воздухе, поднимаясь все выше и выше.

Когда вся компания переступила порог маленького антикварного магазинчика под названием «Ода-Лала», сознание Миреллы находилось за много тысяч миль от этого места. Один из провожатых открыл потайную дверцу, замаскированную под мраморную стену с фонтаном в форме львиной головы. Оказавшись за этой дверцей, Мирелла поняла, что ее первая, полная незабываемых впечатлений ночь в Стамбуле, как и обещал Рашид, началась.

Находясь под воздействием наркотиков и возбуждающих средств, усиливающих половое влечение, она воспринимала действительность только на уровне ощущений. Рашид протянул ей руку и провел по темному, слабо освещенному коридору, в конце которого виднелось пятно света, поглощающее их спутников одного за другим. Затем наступила их очередь, и Мирелла увидела перед собой огромный, крытый внутренний двор с высоченными потолками и арками, завешанными серебристым газом, похожим на паутину. Ткань колебалась при каждом дуновении ветерка, волнообразно извиваясь, как делали это полуобнаженные и нагие женщины, отдыхающие на ступенях мраморного бассейна, расположенного в центре зала.

Рашид медленно приподнял занавес, и перед ними возникло ожившее полотно Энгра. Мирелле никогда не снился сон прекраснее. Прелестные одалиски в тюрбанах, украшенных павлиньими перьями, и поясах, расшитых мелкими бриллиантами; высокая и стройная эфиопка, единственной одеждой которой были браслеты из слоновой кости на щиколотках и предплечьях, двигалась, поражая воображение изысканной грациозностью пантеры. Прекрасная блондинка, похожая на Венеру Боттичелли, танцевала с белоснежной шелковой шалью, которая, прикасаясь к интимным местам, ласкала ее, как нежные мужские руки.

Миреллу поразила уже немолодая женщина с копной золотисто-рыжих волос и мудрым взглядом зеленых глаз. Она была похожа на патрицианку или на одну из мраморных римских статуй. Соски на ее огромных грудях были выкрашены хной, на лобке, там, где должны быть волосы, красовалась причудливая татуировка.

– Это Гамаюн, – объяснил Рашид Мирелле с улыбкой. – Имей в виду, что мы пока во дворе. За этими занавесами нас ждет еще много эротических представлений. Мы увидим самые утонченные акты любви на грани самой безумной человеческой фантазии. И все это для нас.

Пока он говорил, Мирелла не могла отвести взгляда от юной одалиски, горделивой поступью направлявшейся к ним. Она старалась не смотреть на нее, отвлечься, наблюдая за тем, как два араба торгуются из-за девушки, которой на вид едва ли можно было дать лет двенадцать. Это очаровательное дитя искренне веселилось и танцевало для них, откровенно демонстрируя свои прелести, после чего сделка состоялась, и один из арабов передал ее бывшему хозяину пачку банкнот. Происходящее не укладывалось в голове у Миреллы. Неужели работорговля все еще существует? Возможно ли это в современном мире?

Она хотела спросить об этом у Рашида, но в этот момент одна из женщин приблизилась к нему, и Мирелла почувствовала, что от спутника к ней протянулись любовные флюиды. Женщина встала перед ним на колени, поцеловала ему руку и произнесла лишь одно слово: «Господин».

Рашид пристально следил за выражением лица Миреллы в эту минуту, после чего взял ее под руку и усадил в кресло под пышно цветущим папирусом. Он помог Мирелле снять жакет, сбросил пиджак и принял из рук нагих рабов бокалы с шампанским. С того мгновения, как к ним подошла обнаженная одалиска, они молча смотрели друг на друга, ощущая, как крепнет в них взаимное сексуальное притяжение.

Мирелла была эмоционально истощена настолько, что отчаянно желала утолить свою похоть. Его возбуждение достигло предела при мысли о том, что он станет свидетелем ее полной покорности, а затем оттолкнет ее в тот момент, когда зов плоти подавит в ней голос разума.

Их глаза снова встретились, и Рашид осознал, что не сможет этого сделать. Он не сможет погрузить ее в деспотический мир своих черных фантазий. Он быстро задернул занавес, набросил на плечи Мирелле жакет и вывел ее через дворик наружу, где приказал слуге позвать его телохранителей. Он обнял ее, поцеловал и велел:

– Отправляйся домой. Я приду позже. Не жди меня. Ложись спать.

Мирелла была смущена. Она все еще была в его объятиях, и, судя по тому, как он ласкал ее груди и ягодицы, его желание не остыло. Она ни на чем не могла сосредоточиться, не понимала, почему Рашид отсылает ее домой. Она тряхнула головой, чтобы мысли хоть немного прояснились. С одной стороны, она очень хотела остаться, а с другой – не возражала против того, чтобы вернуться домой и отдохнуть. Наркотический дурман мешал ей здраво оценить ситуацию, и она готова была согласиться со всем, что ей предложат: по большому счету ей было все равно, лечь спать или раствориться в череде бурных оргазмов своего любовника.

Рашид тем временем надел ей на шею цепочку с золотым ключиком от ее ожерелья: