Стерррва - Бриди Кларк Страница 56

— Еще бы! — сказала я.

Мысль о том, что придется ехать к Люсиль, заметно охладила мой энтузиазм по поводу выходных. Я и так проводила с ней порядочно времени, когда она баловала нас своими неожиданными приездами в Нью-Йорк. Но в наших отношениях все еще чувствовалось напряжение. Для начала она стала осуществлять постоянный контроль за каждым кусочком, который я клала себе в рот, несмотря на то что из-за ежедневных стрессов я исхудала так, что на мне все висело. Я никак не могла взять в толк, какой смысл заходить в «Свифта», платить там сорок долларов за крохотный бисквит, а затем снимать верх, чтобы немного поклевать начинку.

А еще были походы за покупками. Я всегда думала, что люблю ходить по магазинам. Когда мы с Би только перебрались в Нью-Йорк, мы совершали набеги в «Блюмингдэйл» каждый раз после того, как зарплата поступала на наши счета в банке. Но с Люсиль покупки превращались в работу, к которой она относилась очень и очень серьезно. Ее великая миссия во время этих заездов в Нью-Йорк состояла в посещении Мэдисон-авеню и поиске нарядов, в которых она «отчаянно нуждалась»: костюмов от Шанель, платьев от Валентино, кашемира от Лоро Пиана. Мы набирали коробок от Маноло больше, чем могли унести вдвоем. Люсиль имела дисконтные карты в магазинах всех основных дизайнеров. Как-то раз в декабре за одну только вторую половину субботнего дня она истратила почти столько же, сколько я зарабатывала за год.

— Праздничные вечера, — пояснила она ворчливо.

Но сложнее всего дело обстояло с не слишком тонкими намеками Люсиль на мое будущее с ее сыном. Она основательно настроилась на наш брак, и это могло бы мне льстить, если бы она так не давила на нас.

— Какое из этих колец тебе больше нравится, дорогая? — невинно поинтересовалась она, когда мы остановились у витрины магазина Гарри Уинстона, где были выставлены кольца с бриллиантами.

— О, они все красивы, — уклончиво ответила я, чувствуя подвох.

— Хотя, я думаю, это не имеет значения, ведь Рэндалл унаследовал кольцо своей бабушки с бриллиантом в четыре карата… очень красивое. Таких в мире больше нет.

Я не нашлась что сказать. Мы с Рэндаллом никогда не обсуждали наше будущее, и, конечно же, я не была готова обсуждать его с Люсиль.

— Родители распланировали все выходные для нас, — рассказывал мне Рэндалл, поглаживая мое колено. — Завтрак в клубе «Бат энд Теннис», после ланча катание на яхте, потом мама надеется, что ты съездишь с ней по делам на Уорт-авеню.

— Звучит заманчиво! — прощебетала я, изо всех сил стараясь изобразить полный восторг.

Семья Рэндалла воспринимала свою принадлежность к потомкам белых англосаксонских поселенцев как спортивный экстрим.

— Я так рад, что ты начинаешь привыкать к моим родителям, — признался Рэндалл.

— Они очень тебя любят, — ответила я, силясь придумать, что бы такое еще сказать, чтобы звучало бы одновременно и правдиво и лестно. — У твоей мамы невероятная энергия. Она буквально кружится вокруг меня! А твой папа на редкость обаятельный мужчина.

И вовсе не обязательно упоминать о своих подозрениях, что безграничная энергия Люсиль имела некоторое отношение к маленьким зелененьким пилюлям, которые та глотала почти каждый час, или что в последний раз, когда я видела отца Рэндалла, тот во время ужина неотрывно разглядывал мои ноги. Но они очень любили сына. Правда, по-своему. Совсем не так, как меня любили мои родители, но ведь мы и росли с ним в разных условиях, и интересы у нас были разные.

— Клэр, я люблю тебя. — Рэндалл поцеловал меня в щеку.

Я посмотрела на Рэндалла, он был так красив в своем кашемировом пальто, и мое сердце переполнилось любовью. Он был очень нежным — и таким образцовым сыном. Мне по-прежнему иногда казалось нереальным, что я рядом с ним. Я все еще видела в нем того юношу в рубашке регби, который купил мне бутылку пива в баре университетского городка.

— Я тоже люблю тебя, — ответила я.

— Не могли бы вы поймать «1010 Уинс»? — попросил он водителя, наклоняясь вперед. — Хочу узнать, как закрылся рынок. Между прочим, Клэр, мы летим на новом папином «Ситэйшн 10». Он так загорелся купить его. Шесть месяцев ждал, но теперь отец один из первых обладателей этой модели.

— Ничего себе! На его реактивном? Вот здорово. — Я понимала, что не следовало бы проявить больший восторг. Но сверкающие новые игрушки такой значимости, похоже, появлялись в доме Коксов с регулярностью воскресного приложения к «Нью-Йорк таймс».

Меньше чем через час мы уже были на борту того самого самолета. Кашемировые пледы на коленях, горячие соленые миндальные орешки в чашках на столиках.

— Похоже на круг почета над Нью-Йорком, — задумчиво проговорил Рэндалл, взяв меня за руку, когда мы взлетели и медленно поплыли над сверкающим огнями горизонтом. — Ой, чуть не забыл. У меня тут для тебя кое-что есть, малышка.

Он расстегнул молнию на кожаной сумке, лежавшей на соседнем месте, и вытащил оттуда огромную белую коробку с черным бантом.

— Ты меня балуешь, Рэндалл. Вспомни, мы же договорились: больше никаких подарков.

На прошлой неделе, в один из наших редких вечерних выходов на ужин, он попытался затащить меня к Микимото, чтобы купить набор из культивированного жемчуга, без всякого на то повода. Мне пришлось проявить настойчивость, чтобы заставить его пройти мимо.

Может, мне следовало относиться к экстравагантным подаркам Рэндалла как к само собой разумеющемуся? Ведь, надо сказать, он получал истинное удовольствие от своей щедрости. Но мне было очень неприятно, что я не могу отплатить ему тем же. Сначала и я пыталась делать ему подарки, исходя из своего достатка, но они были куда более скромными: блокнот, детоксифирующий чай, который он любил, шарф… надо признать, что радость Рэндалла от моих сюрпризов была несколько наигранной. В конце концов, разве может радоваться новому шарфу человек, который кружится над Нью-Йорком на собственном новом самолете?

— Открой же, дорогая, — подтолкнул он меня, поставив коробку мне на колени. Рэндалл так волновался, словно он, а не я получил подарок.

— Рэндалл. Это невероятно! — Я достала из коробки ошеломляющее черное платье для коктейля от Шанель с юбкой в складку и великолепно отделанной тонким кружевом. Ничего подобного у меня никогда не было.

— Погоди, это еще не все. — Он снова полез в сумку и выудил оттуда коробку поменьше, в которой оказались великолепные туфли на шпильках от Кристиана Лубутена.

— Рэндалл! Вот это туфли! У меня даже нет слов!

И платье и туфли заслуживали своего собственного герметично запечатанного шкафа, отдельно от моей стоптанной обуви и костюмов, пошитых в «банановой республике». У меня в жизни не было таких изысканных нарядов.

— Тебе понравилось? — с надеждой в голосе спросил Рэндалл. Его брови поднялись, и на мгновение он стал похож на маленького мальчика, отчаянно желавшего угодить мне.

— Очень, — я не лукавила. — Большое тебе спасибо.