Грезы наяву - Патриция Райс Страница 56

Когда бесконечное кружение кончилось, Алекс нашел ее губы. Они всю неделю не целовались, Эвелин смущало присутствие графа, да и сейчас она нервничала, но он больше не мог отказать себе. Он едва слышно застонал, когда она, с такой же страстью возвращая поцелуй, стала будто растворятся в его объятьях.

Ее губы прожигали насквозь кожу, и Алекс прижимал ее все теснее к себе. Густой мед ее дыхания переполнял его, а податливое, тающее в руках тело будило мучительное желание. Нежно поцеловав ее в уголки рта, он отступил, все еще держа ее в объятиях.

— Я стараюсь держаться в рамках в ожидании брачной ночи. Но с вами, мадам, это очень нелегко…

Его поцелуи горели у нее на лице, грудь сладко пыла. Эвелин едва хватало дыхания, чтобы ответить. Ей хотелось, чтобы руки Алекса двинулись выше, сильнее стиснули грудь и не останавливались, пока они оба не получат того, чего так хотят. Голова кружилась от желания, она запустила пальцы в его густые волосы и постаралась быть хоть чуть разумной.

— Нас будут искать. Нужно идти…

Осталась только одна ночь. Еще одна ночь! Эвелин не могла сдерживать дрожь, которая сотрясла все тело, когда она представила целую ночь в постели с ним. Проснуться и увидеть рядом его темноволосую голову — единственное, что она сумела представить сейчас. Она нашла ето губы, и вся потянулась к нему.

Алекс выругался, глядя на яркие полосы света, падавшие из окон, и уже всерьез думал увлечь ее на садовую скамейку, где можно опробовать третий способ. Нежно сжав ее грудь, он все же попытался справиться с собой. Это, конечно, не должно становиться привычкой, но один раз, ради Эвелин, стоило попробовать.

— Как только я представляю нас с тобой в нашей кровати, так глаз не могу сомкнуть. — Он нежно поцеловал Эвелин в висок.

Она вспыхнула при мысли о широкой двуспальной кровати, которая уже стояла в ее комнате. Мать и Джейкоб уйдут ночевать к знакомым, граф останется в доме дяди. Завтра они будут одни во всем доме.

— Очень странное ощущение — спать в огромной кровати одной. И к чему такие траты, если это всего на несколько ночей? Нам и так есть на что потратить деньги.

Но Алекс помнил ее счастливое лицо, когда кровать втаскивали в комнату. И сейчас ее слабые протесты его не обманули.

— Никаких трат впустую. Кровать мы заберем с собой. На ней будут проводить свои первые брачные ночи наши дети. Нужно только решить, куда ее везти, в Корнуолл или в Лондон. Там и так полно всякого старинного хлама, которым мои предки пользовались столетия назад… Я это не с презрением говорю, но хочется иметь среди всего этого что-то свое. Да и кровать хороша.

Эвелин рассмеялась и прижалась щекой к его плечу. Такие моменты случались редко, и она хотела продлить этот или хотя бы запомнить. Она знала, что с Алексом ей будет нелегко, наверняка будет всякое, но ради таких моментов она готова была на что угодно. Это, наверное, и есть счастье. Она любила этого невозможного человека и надеялась, что он тоже когда-нибудь полюбит ее. Она его научит.

— Я вполне доверяю местной кровати, да и местная женщина на ней не разочарует тебя. Не хочу, чтобы ты искал кровати в Корнуолле или в Лондоне, и женщин для кроватей тоже.

Она никогда прежде не говорила ему такого и тут же пожалела о своих словах. Ощутила, как затвердели мышцы на его груди. Неужели опять скандал? В последнюю ночь перед свадьбой?

— Я не стану давать никаких обещаний, — произнес Алекс вполне спокойно. — Постараюсь начать все заново, с тобой. Я хочу, чтобы мы доверяли друг другу… Не люблю давать обещаний, которых могу не сдержать.

На глаза у Эвелин навернулись слезы, и она зарылась лицом ему в плечо. Руки Алекса крепко держали ее, и она не хотела больше в жизни никаких других рук. Ну почему он не может чувствовать так же? Это несправедливо, а она привыкла бороться с несправедливостью. Она будет бороться, чтобы удержать его рядом. Она найдет средства. Конечно, они должны найтись, если он сам выбрал ее из всех.

— Я тоже не раздаю клятвы с легкостью, Алекс, — произнесла она негромко, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Пусть все идет своим чередом. По крайней мере, до Англии ты будешь целиком мой. А там — увидим. Может, ты сам решишь, что зря все это затеял.

Алекс улыбнулся, глядя в ночь поверх ее головы, и теснее прижал Эвелин к себе.

— Если кто-нибудь и способен сделать из меня достойного человека, то это ты. — Голос его пресекся. — Но сейчас лучше подумай о том, что будешь делать целых шесть недель в одной каюте со мной?

Эвелин зарделась, но в этот момент из дома донеслись голоса. Их звали.

— Я не хочу даже думать…

— Хм, а мне кажется, что ты только об этом и думаешь.

Он засмеялся, глядя, как Эвелин, подобрав юбки, побежала к дому. Ему нужно было немного остыть, а это могло занять немало времени. Пока же у него в голове мелькали образы Эвелин, распростертой на огромном брачном ложе.

Граф нашел его в саду через несколько минут. Алекс стоял прислонившись к дереву и смотрел на окно второго этажа. Грэнвилл скрыл усмешку, вспомнив раскрасневшуюся и растрепанную невесту, которая только что попалась ему на лестнице. Да, Хэмптон не собирался ронять своей репутации и никогда своего не упустит.

— Аптон спрашивал меня, что ты собираешься делать со складами, Алекс.

Слова графа швырнули Хэмптона с небес на землю.

— Похоже, твоя нареченная владеет очень дорогим и лакомым куском. Всей общине будет причинен значительный урон, если этой собственностью не распорядиться как следует. И как озабоченный гражданин, он хотел бы знать твои намерения.

Алекс пожал плечами.

— А его друг адвокат не сказал ему, что отец оставил ей имущество без возможности передачи? Я не смогу прикоснуться к нему, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. Я полагаю оставить здесь доверенного человека, который будет всем распоряжаться. Аптону очень не понравится такой ответ, так что повремените с ним.

Граф понимающе кивнул.

— А ты собираешься сказать Эвелин, что ее дядя замешан в контрабанде?

Алекс поморщился и устремил взгляд куда-то вверх.

— Вы представляете, что она может выкинуть, если я скажу?

— Станет отрицать? — отозвался Грэнвилл, сам не очень веря. У этой девушки слишком много здравого смысла.

— Нет, но это может поставить ее перед необходимостью решать… Чтобы защитить свою семью и семью Аптона от позора, она может попросить меня молчать. А если сильно разозлится, то может пойти до конца. Устроит грандиозный скандал, обвинит дядю в клевете, спасет свою репутацию, но настроит против себя половину города. Что она, по-вашему, выберет?

Граф иронически хмыкнул.

— Понимаю, что ты имеешь в виду, и согласен, что лучше пока помолчать. Сначала вытащим ее из всего этого, а потом решим. Думаю, как только мы доберемся до Лондона, пустить потихоньку все обвинения против нее на дно…