Кольцо Атлантиды - Жюльетта Бенцони Страница 55

Отставив на время все эти вопросы, он решил посоветоваться об этом с Анри Лассалем и сунул картонку в карман. Но, уже проходя по гостиничному холлу, встретился с полковником. В руках у того было такое же приглашение.

— Вы тоже получили? — спросил Альдо, вынимая из кармана свою карточку.

— Как видите. И гадаю, чем обязан быть удостоенным такой чести. Мы, конечно, с женой частые гости в Асуане, но эти люди не входят в круг наших знакомых, разве что пару раз мы встречались с принцем у губернатора или у главнокомандующего регионом. Двумя словами, может, и перекинулись, всего и дел.

— И все-таки вы являетесь частью местной элиты. Это логично. Но я-то как попал в списки приглашенных?

— Не нужно скромничать. Вы не только принадлежите к высшему свету Европы, но и обладаете, я бы сказал, международной репутацией. Одним словом, лично я даже рад: я буду не я, если мы с вами не узнаем там ничего нового!

— А каково мнение леди Клементины?

— О, она в восторге. Обожает всякие праздники, особенно с примесью «восточных ароматов». Она все еще верит в сказки «Тысячи и одной ночи»! Так что мы дадим согласие, и советую вам поступить так же. До скорого!

Явившись в «Пальмы», Альдо удивился еще больше. Но не тому, что приглашение получил и старый дворянин, являвшийся одной из видных личностей в городе. А тому, что второй конверт был адресован Адальберу. И приглашение в нем сопровождалось, как и его собственное, несколькими строками, приписанными рукой Салимы, о счастье принять у себя «дорогого учителя египтологии».

Не будь он так встревожен, ситуация показалась бы ему даже забавной: их практически возводили в ранг членов семьи!— Этот мерзавец издевается над нами! Осмелиться пригласить Адальбера, когда ему лучше, чем кому бы то ни было, известно, что он не сможет прийти! Это провокация!

— Или же то, что называют удачной дымовой завесой. Вы, надеюсь, пойдете?

— Еще как пойду! А вы?

— Без всяких сомнений!

На этом они и расстались. Итак, все отправятся на праздник. Все, кроме госпожи де Соммьер и ее «незаменимой»: о них, казалось, позабыли. Первая и не обиделась, зато вторая метала громы и молнии:

— Они пригласили половину «Катаракта»! А нас нет! Это непереносимо! Что бы это значило?

— То, что с нами незнакомы, — урезонивала ее старая дама. — Сколько же иногда в вас проявляется снобизма! Ну-ка, скажите мне, мало ли в одном только Париже дается приемов, на которые нас с вами не зовут? А здесь мы вообще просто никому не известные туристки, и так даже лучше! Кстати, пока не забыла: не вздумайте приставать к леди Клементине, чтобы она взяла вас с собой в качестве какой-нибудь временной племянницы! Ясно вам? Да и мне вы тут нужны.

— Ага, понимаю! Что же мы будем делать, дожидаясь возвращения Альдо? Тянуть бесконечную партию в шахматы? Или от корки до корки снова перечитывать «Отверженных»?

— План-Крепен, вы начинаете дерзить! Почему бы нам просто не лечь спать? Ночью это иногда делают нормальные люди, вы разве не знали?

— Нам прекрасно известно, что мы с вами глаз не сомкнем, пока Альдо не вернется.

— В таком случае утопим нашу тревогу в шампанском и почитаем роман Агаты Кристи! Она мне сегодня подарила один, и, по словам леди Клементины, он очень увлекательный. Называется «Убийство Роджера Экройда». Кажется, главный герой — забавный бельгийский сыщик по имени Эркюль Пуаро, невероятно проницательный и умный. Говорят, роман имел большой успех. Я положила книжку на секретер.

Мари-Анжелин не посмела перечить и в назначенный вечер, выйдя на балкон, полным грусти взглядом провожала группу приглашенных. Альдо и Сэрженты садились в коляску, чтобы ехать к одному из трех паромов, нанятых специально, чтобы обеспечивать гостям переправу.

Была дивная ночь, теплая и ясная, и бедная План-Крепен еще долго стояла на воздухе, глядя на полумесяц в обрамлении звезд.

Увидев, сколько народу в вечерних туалетах столпилось на берегу Нила, Альдо даже посочувствовал, вспомнив о своих дамах. Среди такого потока гостей Мари-Анжелин легко могла бы пробраться незамеченной, но что сделано, то сделано, и нечего к этому возвращаться. Он стал внимательно разглядывать маленький дворец, сиявший среди густой листвы тысячами огней. Кстати, здесь все выглядело гармонично; мириады фонарей в венецианском стиле и лампы у подножий деревьев освещали пространство. В мраморных раковинах пели светящиеся струи фонтанов, и невидимые музыканты наигрывали вечные мелодии, создавая совершенно неповторимую атмосферу.

Такое начало вечера свидетельствовало об истинности репутации принцессы Шакияр как выдающейся устроительницы празднеств. Мягкий свет, льющийся от пламени бесчисленных свечей и изысканных светильников, подчеркивал красоту хорошеньких женщин и в то же время скрадывал недостатки прочих, обделенных природой. В искусно украшенных цветами гостиных неслышно сновали с подносами слуги в красно-белых одеяниях.

На этом, как было объявлено, празднике любви царило беззаботное веселье. И только виновница торжества, казалось, не ведала об этом. Хрупкое изваяние, укутанное в мягкий креп такого же нежно-голубого цвета, как и ее глаза, без украшений, стояла она между двумя черно-белыми фигурами, сияющими с одной стороны медалями и наградами, а с другой — россыпью с виду подлинных бриллиантов, и принимала приветствия и поздравления с какой-то застывшей, словно вымученной улыбкой.

Она чуть оживилась, когда перед ней склонился Альдо в смокинге и с гарденией в петлице:

— Как любезно с вашей стороны прийти сюда, князь. Но Адальбера с вами нет. Он не запаздывает?

От этих слов у Морозини перехватило дыхание. Он ожидал чего угодно, но только не этого! Причем сказано это было с выражением безмерной невинности в ясных аквамариновых глазах. Может, эта Салима дура, идиотка? Или все-таки она исключительно талантливая актриса? И поскольку сам он в театральном искусстве был не новичок, то, быстро взяв себя в руки, подарил ей одну из своих самых обольстительных улыбок:

— Я сам надеялся встретить его здесь. Мы ведь не виделись со дня... с того страшного дня, о котором не стоит упоминать на празднике. Мне казалось, я вам уже говорил об этом.

— Правда? Что ж, возможно... Стоявшая рядом принцесса Шакияр (с Ассуари они просто обменялись церемонными кивками) наклонилась к Салиме:

— Ну же, дорогая, вспомните! Уже не знаю кто, но нам говорили, что он должен был ехать в Уади Халфу на какую-то важную встречу. Наверное, просто забыл прислать извинения. Добро пожаловать, князь! — обратилась она к Морозини. — Хоть наши отношения и начались с недоразумения, хорошо бы нам теперь добавить им сердечности!

— Раз вы так сказали, мадам, значит, так и есть, и лично я только рад!

Позади него уже образовалась целая очередь. Как тут завяжешь разговор? Он отошел к полковнику Сэрженту, ожидавшему возле высокого куста гибискуса. Поодаль леди Клементина болтала с какой-то дамой, задрапированной в черный шелк, поверх которого висело нечто, напоминающее огромную цепь судебного пристава, только у нее она была изготовлена из массивного золота и усыпана изумрудами и сапфирами.