Три ночи - Дебра Маллинз Страница 55

Эвелин не повезло. Когда она заглянула в столовую, то увидела мужа, сидящего перед тарелкой с вареными яйцами и сосисками. В руках его была газета. Некоторое время Эвелин наблюдала за тем, как он, не отрываясь от газеты, протянул руку к чашке с кофе и поднес ее к губам.

Может быть, ей следовало распорядиться, чтобы завтрак принесли в ее комнату? Но этим она бы призналась в своей трусости и дала бы Люсьену понять, что нервничает из-за произошедшего ночью. Сделав глубокий вдох, Эвелин решительно вошла в комнату.

– Доброе утро, Люсьен.

– Доброе утро, – ответил он, не отрываясь от газеты. Эвелин повременила в надежде, что он добавит еще что-нибудь, но, увидев, что он продолжает читать, не обращая на нее внимания, подошла к буфету и положила себе на тарелку немного еды.

– Есть что-нибудь интересное в сегодняшних новостях?

– Леди Фрипли подловила графа Уолтона со своей дочерью, Амелией, – сказал Люсьен, даже не удостоив ее взглядом. – Свадьба состоится в конце сезона.

– Как мило. – Обескураженная Эвелин села за стол. Она знала, как вести себя с Люсьеном, когда он разгневан. Знала, как вести себя с ним, когда он исполнен сарказма, когда он пытается соблазнить ее. Но она не знала, как обращаться с человеком, который едва замечал ее. – Ты сердишься на меня, Люсьен?

Тут он взглянул на нее.

– С чего бы это?

Щеки Эвелин полыхнули жаром.

– Я подумала, что мое вчерашнее поведение могло возмутить тебя. Я не знаю, что на меня нашло. Я могу только попросить у тебя прощения.

Люсьен сложил газету и оставил ее на столе рядом со своей чашкой.

– Полагаю, ты имеешь в виду твои высказывания о леди Тернботтом?

– Да.

– Значит, ты вовсе не хотела сказать, что ревнуешь?

– Конечно, я... что ты понимаешь под словом «ревнуешь»? Я просто просила тебя проявлять ко мне как к своей жене элементарное уважение.

Люсьен поднял руку.

– Успокойся, Эвелин. Я просто хочу выяснить, о чем ты сожалеешь.

– Ну, во-первых, запертая дверь.

– А-а. – Люсьен пристально посмотрел на Эвелин, что выдало его заинтересованность. – Признаюсь, это возмутило меня. Но дело не только в этом. Видишь ли, здесь было и другое...

– Понятно. – У Эвелин сжалось сердце. Нет сомнений, мысли Люсьена были заняты красивой, доступной Летицией. Эвелин отправила в рот изрядную порцию вареного яйца, совершенно не ощущая его вкуса.

– Это не совсем то, о чем ты думаешь. – Люсьен задумчиво барабанил пальцами по столу. – Перед этим я выяснил нечто такое, что расстроило меня, и, боюсь, ты просто оказалась жертвой моего плохого настроения. Прости меня.

– Думаю, это объясняет твое поведение, – прошептала Эвелин и встретила его жаркий, напоминающий о вчерашнем взгляд. – Эти неприятные новости связаны с Данте?

Люсьен удивленно моргнул, прогоняя несвоевременное желание.

– Как ты догадалась?

– Ты не разговаривал с ним во время приема и сказал мне, что у вас была размолвка.

– Да, это так. – Люсьен озабоченно вздохнул. – Я выяснил, что то письмо тебе написал Данте.

– Что? – Пораженная Эвелин выронила вилку, которая с громким звуком упала на тарелку. – Зачем?

Люсьен не торопился с ответом, вглядываясь в ее потемневшие глаза.

– Насколько я понял, его волновало, как он будет сводить концы с концами после моего возвращения из Корнуолла.

– После того, как ты и я...

– Да. – Взгляд Люсьена стал нежным. – После того, как мы провели вместе три ночи.

– А он здесь при чем? – Ее голос прозвучал странно, с придыханием, пожалуй, даже кокетливо.

Люсьен искоса взглянул на нее.

– Я перестал посещать лондонские мероприятия, а Данте зависел от меня, так как именно благодаря мне он мог бывать на лучших приемах и играть по-крупному со знатью. Только на это он и существует.

– Это мне известно. Если помнишь, в свое время он выиграл кругленькую сумму у моего отца.

– Конечно. – При упоминании об отце Эвелин Люсьен нахмурился. – Ну, в общем, Данте обнаружил твое письмо до того, как я успел его прочесть. Очевидно, он боялся, что, узнав о твоей беременности, я тут же отправлюсь за тобой в Корнуолл, а это совсем не входило в его планы.

– А ты поступил бы именно так?

– Конечно. – Люсьен поднял брови в подтверждение очевидности своего ответа. – В ту ночь меня похитили, но я женился на тебе сразу же, как только смог сделать это.

– Мне с трудом верится, что все обстояло так просто. – Эвелин вспомнила о странном поведении Данте Уэксфорда. – Как ты думаешь, Люсьен, Данте имеет какое-то отношение к твоему похищению?

– Сомневаюсь в этом. Мы были вместе той ночью. На него тоже напали, но ему удалось скрыться.

– Или ему позволили скрыться.

– И все же это не значит, что он помогал кому-то избавиться от меня. – Люсьен наклонился вперед. – Не забывай, только благодаря мне Данте был вхож на светские приемы. Я был тем, без кого он не мог бы выжить.

– Похоже, у него неплохо шли дела все те пять лет, что ты отсутствовал.

– Мы с Данте долгие годы не считали деньги друг друга. Отчаяние заставило его написать тебе это письмо, но я не могу поверить, что он мог пытаться убить меня.

– Ты сам говорил, что у того, кто организовал все это, не должно было быть недостатка в деньгах. Так вот вчера ночью я наблюдала встречу Данте с герцогом в саду.

– Роберт? Так ты думаешь, что в этом замешан Роберт? – Люсьен горько рассмеялся. – Ты готова обвинить любого, лишь бы я перестал подозревать твоего отца.

– Мы говорим не о моей семье, а о твоей. Я пытаюсь убедить тебя, что Роберт не может быть исключен из подозреваемых. Ведь из-за какой-то давней истории он испытывает к тебе стойкую неприязнь.

– Это глупая история, произошедшая давным-давно.

– Как давно?

– Почти шесть лет... – Люсьен взглянул на нее. – Нет, только не это. Не станешь же ты обвинять моего сводного брата в попытке убить меня из-за какой-то пустяковой ссоры!

– Вряд ли Роберт считает эту ссору пустяковой, раз помнит о ней до сих пор, – заметила Эвелин. – Твой брат молод, и в некотором смысле он очень похож на тебя.

– В каком это смысле он похож на меня? Да мы с ним абсолютно ни в чем не похожи!

– Неправда, – хмыкнула Эвелин. – Вы оба обладаете обостренным чувством собственного достоинства и вспыльчивым характером.

– Ты с ума сошла, – хмуро сказал Люсьен.