Жизнь под маской - Лариса Шкатула Страница 55

"Что делать? Что же делать?!" – застучало в голове Яна. Увиденная им картина стала расплываться, и юноше пришлось сделать усилие, чтобы вернуть её.

– Шо ты боисси? – приговаривал в это время Светлане охранник. – Всё одно в расход пустют, отсель никто не выходит! А так перед смертью индо разговеесся!

Она потеряла сознание. "Я не смогу туда пройти, просто не успею!" Ян увидел, как без чувств сползла на нары Светлана, но это не остановило насильника.

И тогда от страха за Светлану, от всепоглощающего желания ей помочь, Ян вдруг отчетливо представил себя там, в камере. И будто вправду в ней оказался. Продолжал оставаться в общежитии лишь какой-то одной своей частью, а другая была в камере! Он стал на пути охранника и ударил ладонью его в грудь. В область сердца. Он не хотел его убивать, понимая, что может ещё больше пострадать Светлана, но не рассчитал: удар получился мощнее, чем нужно… Тут же какая-то сила отбросила его назад. Ян покачнулся и рухнул на кровать, больше не сумев вызвать в памяти образ Светланы. Ян забылся тяжелым давящим сном и проснулся чуть свет почти без сил, ощущая слабость во всём теле…

Он заставил себя подняться, обмылся холодной водой – полегчало, – и вышел из общежития с намерением разузнать о Светлане всё, что можно.

Дверь в квартире Крутько ему открыла незнакомая пожилая женщина. На вопрос Яна, где хозяева, она замотала головой:

– Ничего не знаю, Николай Иваныч прибежал заполошный: "Баба Люба, посиди с Ванюшей!" А на нём, батюшка мой, и лица не было!

Она тут же спохватилась, не сказала ли лишнего, и повторила, закрывая дверь:

– Ничего не знаю, мил человек!

Во дворе школы, где Светлана работала учителем русского языка и литературы, слышался мерный топот десятков ног и командный голос:

– Левой! Левой! Левой!

Ян подошел ближе. По двору ровными рядами, с красными галстуками на шее, маршировали дети.

– Левой! Левой! Левой!

Молодой человек в выцветшей гимнастерке некоторое время наблюдал за их маршем, а потом скомандовал:

– Запевай!

Ян невольно задержал шаг. Пионерская организация была создана всего год назад, но юные пионеры уже маршировали по всей России.

"Смена растёт!" – тепло подумал Ян: он сам был комсомольцем и приветствовал идею коммунизма, которая вот так начинает свой победный путь – с юных голов и сердец! Он поднялся по ступенькам на крыльцо, а вслед ему неслось: "Белая армия, черный барон снова готовят нам царский трон…"

Уроки уже начались, и из-за одной двери слышалось хоровое: "Мы не рабы! Рабы – не мы!" За другой дверью тоже хором зубрили таблицу умножения.

Директора школы он нашёл в маленьком кабинетике под лестницей. Судя по гимнастерке, и он был из военных. Идею полной ликвидации безграмотности большевики упорно проводили в жизнь, даже отзывая учителей из воинских частей.

Директор читал какую-то бумагу, шевеля губами и хмуря брови. Наконец он оторвался от чтения и посмотрел на Яна.

– Я вас слушаю.

Вроде слова, которые он произнес, были самые обычные и сказаны спокойным тоном, но Яну показалось, что отзвуки марширующих детских ног слышатся и здесь, в кабинете.

– Дело в том, что я – брат Светланы Крутько.

Когда-то давно смерть Олеси, которая была невестой Яна и подругой Светланы, породнила их. Общая цель – учеба в Москве, долгий путь, который они вдвоем прошли к этой цели, сблизили молодых, но без какого бы то ни было оттенка страсти или любовного влечения. Они, бывшие такими разными, казались теперь окружающим по-родственному похожими и не вызывали у них сомнения, что Ян со Светланой – брат и сестра. Директор вначале задержал взгляд на лице Яна, но тут же подчеркнуто безразлично спросил:

– И что вы от меня хотите?

– Узнать, где Светлана.

– Разве вы с нею не видитесь?

– Видимся, но я живу в общежитии, а она с мужем – в квартире…

– А почему вдруг вы пришли в школу?

– Потому что Светлана здесь работает!

– Но раньше я вас почему-то не видел. Появилась причина?

Глаза директора как два буравчика впились в лицо Яна. Весь их диалог выглядел более чем странным: ни на один вопрос юноши этот школьный администратор не ответил, а в свою очередь забросал вопросами Яна.

– Ни Светланы, ни её мужа не оказалось дома, и я, естественно, зашел в школу, – Ян ещё пытался направить разговор в нужное русло.

– А что это вы так разволновались, молодой человек?! Хотите, я скажу, в чём дело? Никакой вы Крутько не родственник! Скорее, сообщник! И в настоящий момент скрываетесь от правосудия!

Во время своей обличительной речи он так распалился, что даже приподнялся со стула, а забывшись, рухнул обратно и скривился от боли. "У него – геморрой! – мысленно поставил диагноз Ян. – Поделом, бог шельму метит! А детишек жалко…"

– Крутько арестована! – чуть ли не по слогам произнес директор, и опять его тонкие губы раздвинулись в злой усмешке, точно наружу изо рта просилось жало.

Ян смерил его презрительным взглядом и пошёл прочь. Он уже взялся за ручку двери, как услышал: директор поднял трубку телефона и попросил:

– Барышня, дайте ОГПУ!

Юноша повернулся и, глядя ему в глаза, потребовал:

– Немедленно положите трубку!

Директор странно хрюкнул и быстро положил трубку на рычаг.

– Вы меня не знаете, – Ян не спускал с него глаз.

– Не знаю…

– К вам никто не приходил.

– Не приходил…

Ян не задумывался о последствиях своего поступка, хотя и считал себя без пяти минут врачом. Да и нужна ли хирургу психология, в которую он заглядывал лишь для общего развития. Сейчас его единственным желанием было закрыть этот злой опасный рот. Он так и поступил: директор стал не опасен, а юноша со спокойной совестью покинул школу. Его редкостный дар требовал изучения и осторожного обращения, а попал в руки человека молодого, импульсивного, что должно было когда-нибудь привести к непредсказуемым последствиям…

Директор был психически нездоров, и для него Янеково воздействие оказалось необратимо роковым. Впрочем, причины этого никто и никогда не узнал.

А военрук, которого директор накануне вызывал к себе, зайдя в кабинет, увидел картину, долго стоявшую потом у него перед глазами: мстительный и жестокий человек, гордящийся тем, что перед ним одинаково трепещут и учителя, и ученики, сидел бесчувственным болваном и на все вопросы военрука тянул:

– Не знаю.

Вызванная карета "скорой помощи" увезла директора из школы навсегда.

Ян шел по улице, ничего не видя вокруг: кому нужны такие сиюминутные фокусы, когда настоящее, большое несчастье оказывается тебе не по плечу!