Драгоценная паутина - Максин Барри Страница 55

– Ты не хочешь? Ну… Понимаешь… – пробормотала она, удивляясь, почему он не перевернул ее на спину и не вошел в нее.

– Конечно, хочу. А разве ты меня не хочешь?

Эрин озадаченно смотрела на него, потом, проследив за взглядом Джастина, поняла, чего он от нее хочет. Никогда ни один мужчина еще не предлагал ей такого. Заинтригованная, обрадованная, немного волнуясь, она осторожно, словно боясь повредить себя, опустилась на него сверху. Но, слава Богу, ничего страшного не произошло. Она начала двигаться, сама выбирая ритм, и почувствовала невероятное наслаждение. Эрин очень быстро достигла кульминации. Посмотрев вниз, она увидела, как крепко Джастин ухватился за изголовье кровати, косточки на пальцах его побелели. Лицо с закрытыми глазами напряглось. Внезапно Эрин переполнилась состраданием к нему. Ей захотелось угодить ему, отблагодарить за то, что он выбрал именно ее. В маленькой убогой комнатушке, оклеенной бумажными обоями, он подарил ей целый мир. Другой мир. Она жаждала ответить ему тем же.

Джастин плотно закрыл глаза, еще крепче стиснул губы, думая о предстоящем удовольствии.

И об отце этой девушки. Джеке Лейси. Хозяине местного гаража…

Уже целую неделю Флейм жила в Равенскрофте; ее блокнот был полон сведений о Софии ди Маджори. Проанализировав все, что она узнала, Флейм решила заинтересовать клиентку использованием разных металлов при разработке эскизов нетрадиционных, так называемых игровых украшений. В классических вещах, конечно, будут преобладать золото и серебро.

Что касается самих камней, то для классических украшений она использует только драгоценные – бриллианты, изумруды, рубины, сапфиры, а также жемчуг. А все остальное Флейм решила сделать из аметистов, бирюзы, опала, берилла и агата. О синтетических она даже не думала, София их терпеть не могла… Правда, Флейм не отвергала и янтарь, и кораллы, и аквамарин, и хризопраз… А в лунный камень она просто влюбилась – за его молочный, таинственный цвет! Подумывала она и об использовании сердолика и сардоникса…

Ди Маджори, как узнала Флейм, увлекается астрологией, ее камень – аметист, один из самых любимых камней самой Флейм. Поэтому несколько вещиц неплохо было бы связать со знаками Зодиака и не только самой Софии, но и ее мужа и дочери, которые, к счастью, рождены под другими знаками.

Узнав, что София заинтересовалась брошью с эмалью, она придумала несколько вещей, сделанных в этой технике, с использованием лазурита. В музее Виктории и Альберта [5]как раз проходила выставка работ большого мастера эмалей Фаберже, которую Флейм обязательно собиралась посмотреть.

Она сидела в библиотеке, когда услышала, как внизу остановились две машины. Флейм выглянула в открытое окно. Из одной вышли мать и Оуэн, из другой Джастин. Когда она выбежала в холл поздороваться, до нее долетел обрывок разговора.

Франческа говорила:

– А почему бы нам завтра не поехать в Бьюли [6], дорогой? Ты ведь обожаешь старые машины.

Оуэн ответил:

– О'кей. Но лучше на твоей. У меня что-то плохо схватывают тормоза.

Джастин вдруг вклинился в разговор, что на него было совершенно не похоже.

– В Бранстоне есть хороший механик, Лейси, – сказал он.

Флейм пошла за ними в голубую гостиную и плюхнулась в глубокое кресло. Франческа взволнованно посмотрела на дочь. Она похудела и осунулась после отъезда Риса и выглядела очень усталой.

– Джастин, хочешь посмотреть, что я сделала? – спросила Флейм, заставив брата посмотреть на нее. – Я ничего не имею против, если ты мне что-нибудь подскажешь. Подвеску с эмалью ты очень хорошо придумал!

– Очень рад, что тебе понравилось, – весело отозвался Джастин.

– Может, нам устроить вечеринку и отметить заказ? – словно рассуждая вслух, спросила Флейм. – Мы бы пригласили всех сотрудников «Альционы». И даже прессу.

– Хорошая мысль, – поддержала Франческа.

Но Джастин прервал ее:

– Это не принято в Англии.

Все умолкли, и тогда вдруг Флейм, смутившись и разозлившись, с вызовом заявила:

– Джастин, старые привычки уже в прошлом! Нужна реклама, паблисити, нам необходимо афишировать наш успех. Покупатели должны знать о нашем существовании!

– Когда ты торгуешь газировкой, очень может быть, – ехидно заметил Джастин. – Но у «Альционы» свой имидж, не позволяющий ничего подобного. Все кому надо уже знают о нашем контракте. А афишировать такую новость с помощью вечеринки, значит вызвать только злобу. Мама, ты ведь когда-то жила здесь. Попытайся ей объяснить!

Франческа, сбитая с толку, перевела взгляд с сына на дочь. Она понимала обе точки зрения. Но впервые Джастин о чем-то попросил ее, могла ли она отказать ему?

– Джастин прав, Флейм. Почему бы нам не организовать праздник по окончании работы? Я уверена, София с удовольствием наденет самые лучшие вещи, чтобы показать всем. Тогда мы сможем пригласить прессу, составим заранее список гостей… Устроим прием в Лондоне в одном из больших отелей! Что скажешь, дорогая?

Флейм, увидев мольбу в глазах матери, согласилась.

– Конечно. Можно сделать и так. Я беру это на себя. Согласен, Джастин?

Она посмотрела ему в глаза, желая удостовериться, что хоть таким образом, но ей все же удалось настоять на своем.

Джастин улыбнулся и сказал:

– Ну конечно, это будет исключительно твоя вечеринка!

На секунду Флейм похолодела, а Джастин спокойно подал Оуэну стакан с лимонадом. Позднее, гораздо позднее Флейм вспомнит эти слова…

Даже в тени было больше сорока градусов, а Рис напился. Никого из рабочих под землей не оказалось, слава Богу, и на шахте все пришло в норму. Рис сидел в таверне Кулаборры, забытой Богом дыры в глубине Австралии, и время от времени вытирал рукой вспотевший лоб. Бурбон, конечно, нельзя пить в такую жару, но ему плевать. Сегодня ему на все плевать! На нее тоже. На Флейм! Почему она не позвонила ему? Почему ее никогда нет, когда он звонит? А она так нужна ему. Он чувствовал, как его тянет к ней даже сейчас, когда она так бесконечно далеко от него. Ночью нагло влезает в его сны! Днем мешает сосредоточиться!..

После случая на шахте ему казалось, что его пропустили через мясорубку. Рис беспокоился о Флейм, чувствовал себя виноватым в том, что оставил ее. Он еще раз мрачно приложился к бутылке. Когда он работает до изнеможения, он себя лучше чувствует. Но теперь он понял: только ее поцелуи, теплое, удивительное тело и нежный голос способны привести его в нормальное состояние. Больше ничего!

Черт бы ее побрал! Почему она не звонит?