Куртизанка - Дора Леви Моссанен Страница 54

Предупрежденная призраками, которые обеспокоились из-за прибытия этого необычного мужчины с жуткими глазами и странного вида тросточкой, в комнату впорхнула мадам Габриэль. Она поднесла гладкий атлас своей перчатки к губам месье Жан-Поля Дюбуа и представилась.

— Мадам Габриэль д'Оноре, — обратился к ней месье Жан-Поль Дюбуа. — С кем из вас, леди, мне предстоит вести деловые переговоры?

— Со мной, — вмешалась Симона. Она приблизилась к нему, взмахнула рукой у него перед носом — и его окутало облако ее духов, пульс заплясал в безумном ритме. — Вам предоставлена уникальная возможность полюбоваться «Женщинами Алжира» в уютной домашней обстановке. Надеюсь, вы сумеете оценить мою любезность. Если вам нужно время, чтобы поразмыслить над ценой, которую вы готовы предложить за картину, можете присоединиться ко мне на один или два тура вальса, если пожелаете.

На долю секунды он прикрыл глаза, когда все его пять чувств обратились в обоняние. Ее духи были чистыми, как бриллианты, и свежими, как только что отпечатанные банкноты. Он стиснул челюсти, недовольный тем, что его защитные рубежи дали трещину. Но Симона не собиралась давать ему время прийти в себя. Она прильнула к нему, как если бы собиралась вытащить его на танец. От ее близости все его чувства пришли в полное расстройство, тогда как его обоняние свидетельствовало, что капитулирует перед этим подлинным произведением искусства. На мгновение он задумался, что же так поразило его? Ее духи? Он потерял счет времени и забыл, где находится, выделяя и анализируя в памяти различные нотки букета ее запаха. Что могло оказать подобное действие — выдержанное вино, коньяк или абсент? Он встряхнул головой, возвращаясь к реальности. Он воздерживался от алкоголя всю свою жизнь, и тому была веская причина. Ему не нравилось все, способное нарушить четкую работу его мозга. И тут, к своему ужасу, он услышал собственный голос:

— Мадам, в дополнение к пяти миллионам франков, которые я могу предложить за «Женщин Алжира», я имею честь пригласить вас сопровождать меня в поездке, которая, без сомнения, доставит вам удовольствие. В моей резиденции вам будут предоставлены все удобства, и там же вы найдете образцы различных культур, изучение которых наверняка покажется вам достойным внимания. Единственным условием или неудобством, если хотите, является необходимость отправиться в путь как можно скорее. Разумеется, вы можете пробыть у меня в гостях столько, сколько пожелаете.

Симона, налетевшая на месье Жан-Поля Дюбуа подобно благоуханному урагану, попыталась осмыслить услышанное. Мадам Габриэль не верила своим глазам и ушам. В растерянности она забарабанила пальцами по бедрам, отчего Эмиль Золя вынужден был пуститься наутек. Гюнтер метался взад и вперед подобно почтовой карете, нашептывая ей на ухо предупреждение о том, что она должна незамедлительно поставить этого мужчину на место. При виде высоченной фигуры месье Жан-Поля Дюбуа, нависшей над обеими женщинами, Ференц Лист выронил свою дирижерскую палочку и упал в обморок.

* * *

Шипение фейерверка постепенно стихало. Угасало и подогретое алкоголем веселье, ржание лошадей и звон хрусталя. В воздухе замерла последняя томная нота фортепианного концерта Франсиса Планте. В долине Африканской циветты проснулся и начал набирать силу ветер, срывая с каштанов плоды и швыряя их оземь с треском, похожим на пулеметные очереди. По склонам окрестных холмов гуляло эхо воя диких кошек.

Франсуаза стояла у ворот, прощаясь с последними гостями и раздумывая над тем, куда запропастились ее мать и дочь. Она не заметила месье Амира, который, не желая привлекать внимания, прибыл в невзрачном экипаже, запряженном парой гнедых лошадок. Он притаился за большим зеркалом, незаметный и практически невидимый, в темно-коричневом затрапезном костюме и даже без своих молитвенных четок.

Несколькими минутами ранее, заметив, что Симона повела месье Жан-Поля Дюбуа в замок, а за ними последовала мадам Габриэль, месье Амир принялся поспешно что-то набрасывать на листе бумаги. Как только за поворотом вымощенной булыжником дороги скрылся последний экипаж, он направился к выходу из поместья, по пути вручив Франсуазе запечатанный конверт.

* * *

Мадам Габриэль поправила перчатки на руках, встала и прошествовала к окнам. За стеклами бушевала непогода, и сильный ветер донес до нее вопли кружащих вокруг нее призраков. Ведомые Эмилем Золя, сердитые и напуганные призраки тыкались ей в щеки и настойчиво восклицали, что она должна вложить хоть каплю здравого смысла в голову Симоны.

— Поскольку картина «Женщины Алжира», месье Жан-Поль Дюбуа, стоит ровно в два раза больше предложенной вами цены, мы не пришли к соглашению и сделка не состоится. Боюсь, вскоре начнется буря. Вам лучше поспешить, в противном случае вы можете застрять здесь надолго.

Месье Жан-Поль Дюбуа, сделав предложение, какого он даже не ожидал от себя, был поражен таким выражением собственных эмоций. Его хваленая выдержка куда-то улетучилась. И еще его вдруг охватило несвойственное ему желание обладать этой женщиной, Симоной. До нее никому из представительниц прекрасного пола не удавалось настолько возбудить его интерес к себе. Она показалась ему находкой, редкой, как бриллиант чистой воды и необычного оттенка или как картина Вермера.

— Мадам д'Оноре, — заявил он, — тогда я предлагаю десять миллионов за «Женщин Алжира».

Симоне вдруг стало холодно в платье из крепдешина, и она вздрогнула. Ее слова подхватил ветер.

— Теперь, когда «Женщины» ваши, месье, куда вы намерены отвезти меня?

— В Намакваленд, — ответил он.

Мадам Габриэль облегченно вздохнула. Симона приумножила состояние клана д'Оноре еще на десять миллионов. И еще она никогда не поедет в эту Богом забытую дыру, Намакваленд. Но карликовый призрак доктора Жака Мерсье не дал ей ни секунды передышки. Он послушал ее сердце, посчитал пульс и предложил несколько капель настойки из одуванчиков, в противном случае он не ручался, что еще до наступления ночи с ней не случится сердечного приступа.

А Симона терялась в догадках, для чего такой расчетливый человек, как месье Жан-Поль Дюбуа, пошел на риск и связался с вдовой убитого коллеги. Она рассматривала его сначала робко и неуверенно, а потом и с недоверием. Выражение его глаз, казалось, изменилось: зрачки уменьшились в размерах и утратили свой режущий блеск, края их смягчились, белки стали заметнее, а его немигающий, решительный взгляд выражал растерянность и внутреннее беспокойство. Она вполне отдавала себе отчет в возбуждающем действии своих духов. Но судя по поведению месье Жан-Поля Дюбуа, она вдруг подумала о том, а не обладают ли они еще и другими свойствами.

— Приношу свои извинения, месье, — вмешалась мадам Габриэль, — но я должна напомнить вам об опасностях, подстерегающих путешественника, решившего пересечь долину Африканской циветты в столь бурную ночь. Циклоны, бушующие здесь, унесли в своих объятиях уже не одну жизнь. Альфонс укажет вам наиболее безопасный путь домой.

Симона поднесла руку к губам месье Жан-Поля Дюбуа для прощального поцелуя.