В атмосфере любви - Карен Темплтон-Берджер Страница 54

— Иди сюда, — тихо сказал он. Медленно подвел ее к кровати и усадил себе на колени. Его рука сама собой нашла путь к ее мягкой груди. — Я не знаю, с чего начать.

С глубоким грудным смехом она провела пальцами вдоль его шеи.

— Да, ты, видно, совсем потерял практику. Поверь мне, — она накрыла его ладонь своей, с силой прижимая к груди, — ты уже начал.

Она то дразнила его губы легкими поцелуями, то жадно впивалась в них, вплетая пальцы в его волосы. Их языки соприкасались в неистовом танце желания и предвкушения. Жар камина согревал их кожу, и без того горячую. Гвин откинула голову, словно приглашая его попробовать на вкус ее шею и нежную грудь. От прикосновения его губ она застонала, прося еще ласки. Изгибаясь дугой, она прижималась к нему и терлась о его возбужденное тело. Когда он Нежно сжал зубами сосок, у нее вырвался приглушенный крик.

— Я не могу больше вынести этого, — пробормотала Гвин, резко вставая и поднимая на ноги Алека. — Раздетый наполовину — это не считается.

Одним быстрым движением она зацепила пальцами пояс его трусов и потянула их вниз. Ее раскованность смущала Алека, но в то же время была ему приятна. Гвин опустилась на колени и с мучительной медлительностью помогла ему освободиться от этого последнего предмета одежды, покрывая при этом поцелуями его живот, продвигаясь ниже. Когда он наконец остался таким же голым, как и она, Гвин окинула его откровенным взглядом, в котором не было ни капли раскаяния. Алек поднял ее и прижался к ней. От интимного охватывающего прикосновения ее нежных пальцев у него на мгновение перехватило дыхание.

— Я вижу, тебе тоже совсем не холодно, — сказала Гвин, широко улыбаясь.

— Рядом с тобой замерзнуть невозможно.

Она засмеялась хрипловатым смехом. Потом, не выпуская из руки свою добычу, привстала на цыпочки и, дотянувшись губами до его подбородка, провела кончиком языка вдоль его нижней губы. Неожиданно умелые движения, которыми она начала ласкать его, на мгновение обеспокоили Алека. Но, заглянув в ее томные глаза, он догадался, что ее действия продиктованы скорее интуицией, чем опытом.

— Ты хочешь… чуть позже? Или прямо сейчас? — прошептал он между поцелуями, щекоча кончиками пальцев ее бока.

— Как только ты будешь готов.

Она слегка покачала бедрами, и влажный кончик пришел в соприкосновение со входом в ее сокровенное нутро. Алек просунул между ними руку и убедился, что она готова. Гвин пробормотала что-то, подтверждая свое согласие, и сдвинулась еще чуть-чуть. Простонав, он усадил ее на кровать.

Он хотел так много. От нее и для нее. Но сделать все сразу было невозможно. Упираясь ступнями в пол, Алек обвил вокруг себя ее ноги и погрузился в нее одним глубоким уверенным движением. Гвин вздохнула и рванулась ему навстречу, потом пригнула его голову к своей груди. Он припал к ней ртом, лаская языком сначала один отвердевший сосок, потом другой, и Гвин застонала от нарастающего желания, обнимая его, охватывая со всех сторон, поглощая.

Алек предполагал, что в первый раз все произойдет мягче. Медленнее. Нежнее. Но ему следовало знать, что импульсивная девочка неминуемо должна превратиться в пылкую женщину.

— Боюсь сделать тебе больно…

— Алек! Ради всего… — Ее слова потонули в резком вздохе, и она с силой уперлась пятками ему в спину. — Сейчас!

Это все, что ему надо было услышать. Обхватив ее руками, он погружался в нее снова и снова, глубже, сильнее, жарче, черпая силы в охватившем ее огне. Он хотел видеть ее лицо, хотел в первый раз в жизни насладиться своей мужской властью, позволяющей довести женщину до безумного блаженства. С искаженным от страсти лицом она вцепилась в его плечи ногтями и вскрикнула, предвосхищая заключительный яростный всплеск. Вместе с ней он прошел через ее вершину, наслаждаясь тем, как она смеется, как ловит ртом воздух. И только потом, когда он вкусил последнюю каплю ее блаженства, настала его очередь. И в этот момент он понял, что совершил величайшую ошибку в своей жизни.

Ошибку, которую, не раздумывая, повторил бы снова.

Странно, но в глубине души Гвин надеялась, что это не будет так хорошо. Что Алек не будет так хорош. Что он разочарует ее. Но все было чудесно, и он был хорош, и она не разочаровалась.

В этом-то и заключалась проблема.

Гвин хотела лишь удовлетворить свое любопытство и действительно думала, что все это может быть временным. Она ведь хозяйка своего сердца — значит, сумеет ограничиться постелью, коротким романом, не затрагивающим душу.

Наверное, она сошла с ума. Разве можно было рассчитывать, что интимные отношения с единственным мужчиной, которого она когда-либо любила, который был для нее воплощением идеала, не затронут ее сердце и душу?

Она получила щедрый дар, а теперь не знает, что с ним делать.

— С тобой все в порядке? — спросил Алек, касаясь губами ее волос.

— В каком смысле? — спросила она с негромким смехом. — Ты хочешь узнать, могу ли я пошевелиться или не беспокоит меня что-нибудь?

Он провел кончиками пальцев по ее щеке, подбородку, шее. Поразительно, но это прикосновение оказалось таким возбуждающим. Неужели она еще способна возбуждаться?

— И то, и другое.

— Тогда… нет и нет.

Безумная мысль пришла ей в голову, заставив ее хихикнуть.

— Чему ты смеешься? — спросил он, лениво поглаживая ее бедро.

Приподнявшись, Гвин прижалась губами к маленькому шраму у него на груди, прямо под ключицей. Алек обнял ее крепче, и она вдруг поняла, как это естественно — вот так прижиматься к нему, голой кожей к голой коже. До нее внезапно дошло, что она не испытывает ни малейшего неудобства или смущения. Рядом с ним ей было хорошо и уютно, как в любимом старом свитере…

Любопытство на лице Алека вернуло Гвин к действительности. Перебирая рыжеватые волоски на его груди, она сказала:

— Если то, что здесь только что произошло, имеет хоть какое-то отношение к серьезному чтению, то мне хотелось бы почитать про это что-нибудь у классиков.

Он провел пальцем между ее грудями.

— Я составлю тебе список.

— Составь.

С улыбкой он прижал ее ближе.

— Есть еще Малер.

— Малер? — переспросила Гвин, приподнимаясь на локте.

Алек провел пальцем линию вдоль ее плеча, руки, заставив ее затрепетать.

— Знаешь, при определенных обстоятельствах классическая музыка может быть очень чувственной.

— Да? Я этого не знала.

Он запечатлел долгий поцелуй на ее ладони.

— Продемонстрирую тебе это при первой же возможности.

Гвин молча опустила голову ему на грудь. Восемь лет она мечтала об этом и убеждала себя в том, что этого никогда не случится. Но это случилось. И что теперь?..