Расчет или страсть? - Софи Джордан Страница 54

– Как всегда, без околичностей. Грубо и прямо. Неудивительно, что ты не можешь найти себе мужа. Мужчинам такая прямота не по душе.

Порция в ответ лишь тяжело вздохнула. С того самого дня, как Астрид вошла в их семью, Порции каждый день приходилось пить яд ее слов. Когда-то она даже находила в себе силы огрызаться. Но то было раньше. Теперь она чувствовала только усталость.

Порция смотрела, как Астрид опустилась на кушетку с природной грацией и стала поправлять подушки у себя за спиной. Наконец она изволила поднять глаза и тоном, каким обычно говорят о погоде, сказала:

– Твой брат уехал.

– Уехал? – Порция поймала себя на том, что хмурится. – Куда уехал? И когда он вернется?

– Может, я не очень ясно выразилась. – Пригладив обеими ладонями полосатую юбку, Астрид выпрямилась. – Он уехал от нас. – Еще одна пауза. – Бросил нас, если говорить точнее.

Порция опустилась на кушетку, открыв от изумления рот.

– Как это? – выдавила она. Астрид смотрела в окно.

– Он скрылся с драгоценностями. С моими драгоценностями, с драгоценностями, принадлежащими твоей бабушке, и даже с тем немногим, что он нашел в твоей комнате. Должно быть, сейчас он уже в другой стране.

Порция покачала головой. Все это было какой-то бессмыслицей. С чего бы вдруг Бертрам захотел расстаться со всеми теми привилегиями, что давал ему титул в этой стране, и уехал за границу? В конце концов, здесь у него была крыша над головой. Здешние кредиторы не могли заявить права на его собственность и отнеслись бы к нему с куда большей снисходительностью, чем те, заграницей.

– У него, похоже, не осталось иного выхода, – спокойно продолжала Астрид, словно прочла в глазах Порции невысказанные вопросы.

Порция пристальнее вгляделась в лицо невестки, пытаясь прочесть ее истинные чувства. Но сделать это было непросто, Астрид умела сохранять лицо в любой ситуации. Но Порция увидела за фасадом невозмутимого спокойствия глубокое горе. Такую боль никому не спрятать, как ни старайся. Предательство Бертрама больно ее ранило. Это точно.

– Он не вернется. В противном случае его ждет суд. Палата лордов будет судить его по обвинению в тяжком уголовном преступлении. Вчера утром меня навестил лорд Эштон и ввел в курс дела. – Верхняя губа Астрид дрогнула совсем чуть-чуть. – Твоему брату даже не пришло в голову хотя бы оставить мне записку. Я была вынуждена услышать о том, что произошло, из уст других людей.

– И что сказал лорд Эштон?

Астрид едва заметно качнула головой. Взяв себя в руки, она продолжила:

– Очевидно, лорд Эштон и другие члены палаты предложили ему уехать, не поднимая шума. – Губы Астрид сложились в невеселую усмешку. – В конце концов, нельзя же повесить того, кого нет в стране.

– Повесить? В чем его обвиняют?

– Похоже, обвинить твоего брата в отсутствии предприимчивости было бы в корне неверно. – Астрид холодно улыбнулась. – Бертрам замешан в подделке банкнот. Я подозревала, что тут что-то не так. Он продолжал проигрывать в карты. – Она презрительно фыркнула. – Все об этом знали. И все же у него всегда было полно наличности.

– Подлог, – еле слышно выдохнула Порция. Преступление, которое карается смертью. Неудивительно, что ее братец сбежал. Те, кто вместе с ним заседал в палате лордов, будут вынуждены определить ему ту же меру наказания, какую они столь бескомпромиссно раздавали направо и налево с учетом участившихся случаев подделки банкнот.

Вспомнив о госте Астрид, Порция спросила:

– А кто такой мистер Оливер? И каким образом он причастен ко всей этой истории с Бертрамом?

– Он тот, у кого Бертрам больше всего брал в долг.

– Мы не обязаны расплачиваться за те долги, что наделал Бертрам.

– Это так, но мы также не можем сами заработать себе на еду и одежду. И непохоже, чтобы у нас еще осталось хоть что-то на продажу. Бертрам уже успел продать все ценное.

– Так чего же хочет этот мистер Оливер? – спросила Порция, не в силах забыть оценивающий взгляд черных глазок.

– Саймон Оливер имеет большие амбиции в смысле подъема по социальной лестнице. Он хочет войти в высшее общество.

В то общество, к которому принадлежала Астрид и ее подруги? Саймон Оливер благодаря Астрид мог бы получить доступ в те круги, что навеки остались бы для него закрытыми, не похлопочи она за него.

– И это все, чего он хочет? Быть вхожим в светские салоны? – Порция презрительно фыркнула и скрестила руки на груди, не в силах забыть эту безобразную лапу на плече Астрид. – Я так не думаю. Давай начистоту, Астрид.

И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, Снежная королева испарилась. На щеках Астрид появились два красных пятна. Редко когда герцогиня Дерринг позволяла себе так проявлять свои эмоции.

– А тебе-то что до этого? – Ноздри ее раздувались. – Почему я вообще должна все это тебе объяснять? Насколько я помню, у тебя на жизнь более высокие виды. Разве ты не должна была уже давно уехать за границу и там воссоединиться со своей мамочкой? – насмешливо сказала она. – Ах да, как я могла забыть. Ты не получала от нее вестей… сколько уже? Года два, кажется?

– Двадцать месяцев, – автоматически поправила ее Порция.

– Ах да. Возможно, во время своих путешествий ты где-нибудь пересечешься со своим братцем. Передай ему тогда от меня привет и наилучшие пожелания, хорошо?

– Астрид…

– Нет, – перебила ее невестка. – Ты думаешь только о себе. Эгоистка. Такая же, как твой брат. Два сапога пара.

Порция поморщилась, как от боли. Еще никто никогда не обвинял ее в том, что она такая же эгоистка, как брат. Она не представляла, что такое возможно. Ее затошнило, все в ней восставало против таких обвинений. Порция уже давно привыкла к тому, что в семье все ею недовольны. Она могла бы ожидать от Астрид чего угодно. Но только не этого.

– Это я эгоистка? – воскликнула она, потеряв терпение вопреки самым благим намерениям. И тут же почувствовала неимоверную слабость. Она устала противостоять чужой воле. Устала сопротивляться тому, что из нее хотели сделать жертвенного агнца, призванного спасти семью от краха, в который всех их вверг ее, Порции, родной брат.

– Да, эгоистка, – не унималась Астрид. – Ты можешь водить за нос свою бабушку, но не меня. Я знаю, что ты намеренно саботировала каждую из возможностей вступить в брак.

Порция едва не вскрикнула.

– Я не стала бы употреблять слово «намеренно»…

– Ну, едва ли ты можешь похвастать тем, что старалась быть привлекательной. – Астрид с решительным видом кивнула. – Если бы в тебе было хоть на йоту ответственности, ты бы нашла возможность выйти замуж так, чтобы принести пользу своей семье. Ты думаешь, у меня был выбор? Нет. Отец сосватал меня за Бертрама, и я за него вышла. – Последнюю фразу она произнесла с издевкой. – И я буду продолжать делать то, что велит мне долг, даже если это будет означать, что мне придется терпеть эти мерзкие лапы на моем теле.