Внебрачный ребенок - Слава Доронина Страница 54

— Нет, это не он, Полина. Я с ним разговаривал примерно полчаса назад…

— Если с ней что-нибудь случиться…

— С ней все будет хорошо. Я обещаю тебе, что найду ее, — присел рядом и крепко обнял их с Дамирой, чувствуя, как от боли все немеет в груди, и вдох тяжело сделать.

— Я уже всех в уме перебрала, Роберт… Всех, кого только возможно, но ничего не приходит на ум. Если Паша этого не делал, то кто мог так мерзко с нами поступить? Остается кто-то с твоей стороны? У тебя есть враги?

— Чтобы опустились до такой подлости, нет.

Полина снова беззвучно заплакала и покачала головой.

Я забрал Дамиру и вышел из палаты, когда появилась Алена. Затем позвонил Лизе, и попросил ее перенести свой выходной и немедленно приехать, чтобы посидеть с ребенком, а сам отправился к Косте в контору. У него куча связей, а у меня денег и возможностей добраться хоть до черта. Только бы знать его в лицо, эту падаль, которая довела всю семью до нервного срыва.

Спустя два часа Костя узнал, что Бердников несколько дней назад прилетел в Санкт-Петербург. Мы ухватились за эту версию и выяснили, что Валера виделся с ним вчера вечером, а еще взял у него деньги, и через час собирался улететь из страны.

— Только давай без самодеятельности, Роберт? Я сейчас позвоню Барыцкому в отдел. Если ребенок у этой гниды, то я беру ребят, и еду к нему, получив протокол задержания на руки. Сам прослежу, чтобы ему ничего не сошло с рук. Добро?

Костя попросил меня оставаться на месте и не лезть в пекло, но разве мог я сейчас сидеть сложа руки и ждать, когда мне привезут моего ребенка? У Бердникова повсюду связи. Ему все сойдет с рук, если он вовремя подсуетится и приплатит кому нужно.

— Такого обещания я тебе дать не могу, но буду признателен, если поторопитесь, — взял со стола распечатку с адресом гостиницы, где он остановился, и направился на выход. — Не хотелось бы сесть из-за этого урода.

— Роберт… — но я уже не слышал его слов.

Громко хлопнув дверью, вышел на улицу и втянул в себя холодный воздух. Затем достал пачку сигарет, выбил одну из упаковки, и прикурил, думая о том, что в таком состоянии небезопасно садиться за руль. Руки тряслись, перед глазами мутилось от ярости. А в голове была одна только мысль: вернуть ребенка домой. Целым и невредимым. Карим согласился забрать меня от Кости, и пообещал подъехать через пятнадцать минут. Я глубоко дышал морозным воздухом, курил одну за другой сигарету, но напряжение никуда не уходило.

— Если через полчаса не вернусь, то…

— Да, я в курсе, — перебил меня Карим, кивнув. — Контакты Кости и Барыцкого у меня есть. На вот, — он потянулся к бардачку и протянул мне пистолет.

— Откуда у тебя оружие? — я взметнул брови вверх, не отводя взгляда от оружия.

— Это травматика. Так, на всякий случай. На дорогах куча отморозков, я часто езжу по командировкам один.

Мне хватило нескольких секунд, чтобы взвесить все за и против.

— Нет, — я решительно отказался. — Если ребенок окажется у него, я бы не хотел, чтобы Сафина видела, как ее отец убивает другого человека.

Я был вне себя от злости, а гнев и оружие в таких ситуациях плохие советчики. Я не собирался садиться за решетку. А вот Бердников сядет, если украл моего ребенка. И мне нужно будет находиться на свободе, чтобы добиться этого.

Охрана у номера не хотела пропускать меня к своему начальнику, но когда я назвал свою фамилию и пригрозил вернуться с ОМОНом, один из них скрылся за дверью, а через пару минут меня, обыскав, провели в президентский люкс. Быстро осмотревшись по сторонам, я заметил Сафину, и до хруста костей сжал кулаки. Она лежала на огромной кровати и не двигалась.

Надеюсь, мерзавец не накачал ее какой-нибудь дрянью?

— Ты что творишь? — я оказался рядом с ним в ту же секунду и схватил за грудки. — Что ты с ней сделал?

— Девочка устала и спит, — спокойным и хладнокровным тоном ответил Бердников, сбросив мои руки. — Я жду результаты анализов, и если мое отцовство подтвердится, то вместе с ней мы сегодня же улетим в Москву.

— Она не твоя дочь!

— А ты что приехал, Роберт? Тебе-то какое до этого дело? Или ты упокоил одну сестру, и решил взяться за другую? — усмехнулся он.

— Сафина. Не. Твоя. Дочь, — чеканя каждое слово, повторил я.

— У меня другая информация. Недавно я увидел Полину с девочкой на улице… Навел справки, и выяснил, что эта подстилка не сделала аборт шесть лет назад! И вот тут-то пазл у меня сложился, когда узнал дату рождения девочки. Если ты не в курсе, у нас с Полиной в прошлом была обжигающая страсть, — хмыкнул он. — Так что…

— Обжигающая страсть — это изнасилование? — выплюнул я, смотря в лицо Бердникова.

— Эта вертлявая дрянь родила от меня ребенка, хотя клялась, что сделала аборт. Я сам видел бумаги, — он задумчиво потер подбородок рукой и взглянул на Сафину, которая находилась в соседней комнате. — В общем, так, если это моя дочь, я ее забираю. С наследниками у меня напряженка, а ты отправишься на тот свет следом за своим отцом, если будешь препятствовать и учинять мне козни, помогая Валеевой, понял? Неужели проблем тебе мало, Шалимов?

— Сафина — моя дочь. Ты насиловал в тот вечер не Полину, а ее сестру.

Бердников присел на стул, достал сигарету из пачки и закурил. Смерил меня долгим и злым взглядом.

— Вот скоро все и выясним. Твой папаша при жизни вставлял мне палки в колеса, а ты, гляжу, по его стопам решил пойти? Все туда же… Кстати, Валеев одну из своих подстилок мне в жены предлагал, ты в курсе? Могли бы в свое время породниться и компании объединить… А потом я подумал: зачем мне жениться на дочери предателя, мечтавшего вытягивать из меня деньги? Вот и решил, что получить свое можно и без штампа в паспорте, — мерзко рассмеялся он. — Это ты, как голодный пес, все объедки со стола подбираешь, а я всякой падалью не питаюсь. Добродетель чертов!

Я больше не в состоянии был сдерживаться, и нанес подонку удар кулаком в лицо. Непонятно откуда взявшаяся охрана оттащила меня от Бердникова. Он кивнул двум амбалам, чтобы те отпустили меня, но перед этим один из них со всей силы вдарил меня в живот. Согнувшись пополам, я закашлялся от боли.

— Шесть лет назад ты перепутал сестер. Не ту наказал за промахи Валеева. У меня есть бумаги на отцовство Сафины. Я ее отец! Ты изнасиловал Кристину в тот вечер. Это она сделала аборт, но под документами Полины, чтобы ты исчез из их жизни.

— Сам себя слышишь? А хотя… — призадумался Бердников, потирая подбородок. — Валеев гнидой при жизни был еще той, и девки его в него походу пошли. И что в твоем понимании изнасиловал? — хмыкнул он. — Да, грубо отлюбил, но у Валеева должок был передо мной серьезный… Считай, и поквитались.

— Мерзавец!

— А ты значит святой, если с обеими спал, а сейчас с одной на другую переключился? Думаешь, эта подольше протянет? — гадко рассмеялся Бердников.