Викинг - Конни Мейсон Страница 54

— Тебе еще рано вставать, — заметила Фиона.

Торн яростно сверкнул на нее глазами.

— Я не неженка. Я — викинг. Пора упражняться с мечом и топориком.

— Мужчины, — понимающе протянула Фиона. — Разве они способны думать о чем-нибудь, кроме войны?

— Неправда, — возразил Торн. — Мы умеем думать и о других вещах. Впрочем, ты хорошо знаешь, о чем думают мужчины и как женщина должна удовлетворять их желания.

— Да, — подумав, согласилась Фиона. — Ты сумел научить меня этому, викинг.

Его глаза скользнули по лицу Фионы, опустились вниз, к ее животу.

— Как себя чувствует ребенок?

— Тебя это заботит?

— Ну, ты же знаешь, это может быть и мой ребенок.

— Да, конечно, он может быть и твоим, — ласково улыбнулась в ответ Фиона.

— Ты что-то бледная. Ты хорошо питаешься? Бретта не обижает тебя? Пока что ты выглядишь слишком хрупкой для женщины, которая ждет ребенка.

Фиона с трудом подавила улыбку. Торн, конечно, волен думать все, что ему заблагорассудится, но он и в самом деле заботится о ней. Жаль только, что из его упрямой башки никак не выходит мысль о том, что Роло мог спать с ней.

— Все в порядке, только тошнит все время. Что же касается Бретты, то я просто стараюсь не подпускать ее близко к себе.

— К сожалению, мы должны будем застрять здесь еще на какое-то время. Я все-таки еще не совсем оправился, чтобы выйти в море. Скоро зима, и тогда отправляться в плавание вовсе неразумно. Сейчас нам просто некуда больше деться. Торольф, возможно, отстроит наш дом заново, но ведь он не желает видеть тебя под своей крышей.

— Ты уверен, что мы не успеем выйти в плавание до прихода зимы? Мне так хотелось бы родить своего ребенка на родине.

— Не так-то просто набрать экипаж в это время года. Немного найдешь желающих выйти в море на пороге зимы, — ответил Торн. — Штормы. Легко можно пойти ко дну. Нет, это было бы неразумно.

Губы Торна дрогнули, и он с обидой добавил:

— Впрочем, ты можешь спросить Роло. Может быть, он согласится рискнуть жизнью своего ребенка?

Фиона побледнела еще сильнее. Слова Торна ударили ее словно хлыстом. Она зажала рот ладонью и опрометью бросилась прочь из спальни. Бегом пробежала через зад, в туалетную комнату, и там ее вырвало. Когда Фиона разогнулась, рядом с нею стоял Торн с кружкой воды в руке. Фиона удивилась, но с благодарностью взяла кружку и прополоскала рот.

— И долго это будет продолжаться? — поинтересовался Торн.

— Не очень, — ответила Фиона. — Это прекращается внезапно, так же, как и начинается.

Она попыталась пройти мимо Торна к выходу, но он загородил ей путь.

— Куда ты?

— Туда, где нет тебя.

— Возвращайся в мою спальню, — раздраженно сказал Торн. — Мне нужно поговорить с тобой.

Он слегка пошатнулся, и Фиона подумала, что викинг еще слаб, несмотря на свой внушительный вид.

— Мне доставляет мало радости говорить с тобой, — ответила Фиона. — Ты все время говоришь то, что мне противно слышать. Но ты прав, пойдем. Я помогу тебе. Ты и так слишком много двигался. Хватит для первого дня. Давай, обопрись на меня. В ответ Торн лишь усмехнулся:

— Неужели ты и вправду думаешь, что выдержишь на плечах мой вес? Я прекрасно дойду сам.

Чтобы продемонстрировать свою силу, Торн схватил Фиону за руку и буквально потащил ее за собой.

— Раз уж я здесь, надо сменить тебе повязку и вынуть нитки из швов, — сказала Фиона, когда они были уже в комнате. — Сними рубаху.

Торн послушно стащил через голову рубаху. Под ней не было ровным счетом ничего, Фиона окинула взглядом его обнаженную фигуру. Даже после тяжелой болезни тело Торна было просто великолепным. Он похудел, но от этого только тоньше стала его талия и еще лучше стало видно, какая у него мощная грудь. На плечах и на руках под кожей перекатывались упругие клубки мускулов.

Взгляд Фионы невольно скользнул туда, где в облаке рыжеватых волос красовалось мужское орудие Торна.

— О чем ты думаешь, когда вот так глядишь на меня? — спросил Торн, глядя на покрасневшие щеки Фионы. — О том самом?

— Как можно! Ведь ты всего несколько дней назад лежал словно труп.

— Но сейчас-то ты такого не скажешь. Ты сама помогла мне набраться сил с помощью твоей магии.

И Торн потянулся к Фионе. Она отпрянула назад.

— Нет. Ты еще нездоров. Твоя спина…

— Да не спиной же я это делаю. Я хочу тебя, Фиона. Ничто не изменилось. Для меня неважно, что Роло может быть отцом твоего ребенка, неважно, что он спал с тобой. В конце концов, я был у тебя первым. Это уже навсегда.

— Но я не хочу тебя, викинг, — ответила Фиона. — Не хочу, пока ты не поймешь, что я не лгу. Хотя, может быть, тебе так было бы проще. А теперь повернись, я хочу посмотреть на твою рану.

Торн молча повернулся, подставляя Фионе свою спину. Он даже не вздрогнул, пока Фиона вынимала нитки, которыми зашила рану. Наложив свежую повязку, она сухо произнесла:

— Теперь можешь одеваться.

Торн повернулся к Фионе лицом и вновь потянулся к ней. Фиона увернулась от его объятий.

— Но ведь ты моя жена, — напомнил Торн. — Кто говорил мне, что наш брак нерасторжим перед твоим христианским богом?

— Как ты можешь хотеть меня, если веришь, что я ношу ребенка от другого мужчины?

Лицо Торна сделалось злым:

— Не знаю! Ничего не могу с собой поделать. Хотеть тебя для меня то же, что дышать. Я постоянно хочу тебя.

У Фионы перехватило дыхание. Этот викинг не переставал поражать ее. В одно и то же время он сгорает от любви и обвиняет ее во лжи. Конечно, терпение — великая вещь, но оно небезгранично. Если в ближайшее время характер этого упрямца не переменится к лучшему, ей придется бросить вызов судьбе и попытаться забыть о человеке по имени Торн Безжалостный.

— У меня много дел, — сказала Фиона, медленно отступая к двери. — Твои извинения я выслушаю в другой раз.

— За что это, гром и молния, я должен перед тобой извиняться? — удивился Торн.

Фиона обернулась и сказала, закрывая за собою дверь спальни:

— За упрямство и недоверие.

Торн одернул рубаху и сердито повалился на кровать. Он чувствовал себя уставшим. Он вел разговор, преодолевая вполне понятную слабость, и делал все это, чтобы Фиона не заметила этого. Ему было странно чувствовать себя слабым — ведь он вел жизнь воина и никогда не знал усталости.

Он улыбнулся, подумав о том, что если бы ему все же удалось затащить Фиону в постель, то уж он нашел бы силы любить ее.

«Гром и молния! — подумал Торн. — А ведь она прекрасна! Эти тени под глазами, исхудавшие щеки — они вовсе не портят ее красоты. Глаза… Эти фиалковые глаза будут светить мне сквозь вечность…»