Буду твоим единственным - Джо Гудмэн Страница 54

Элизабет оставалось лишь согласиться, Норт точно определил, как обеспечить хотя бы видимость мира с ее отцом. Главное, не принимать ничего близко к сердцу. Следуя этой тактике, Нортхэм сможет заслужить пусть неприязненное, но все же уважение. Это больше, чем добилась она за последние десять лет.

Глубоко вздохнув, Элизабет прижала пальцы к вискам и слегка их потерла.

– А если я скажу, что не хочу туда ехать, мы можем отказаться?

– А ты не хочешь?

– Жаль, что ты не обсудил этого со мной. Я почему-то решила, что мы едем в Хэмптон-Кросс.

– Лорд и леди Баттенберн намекнули, что в данном вопросе лучше поставить тебя перед свершившимся фактом.

– И тебя это не удивило?

Разумеется, удивило, однако Нортхэм и сам хотел посетить Роузмонт и потому не стал задавать вопросов, которые могли бы вынудить его отказаться от приглашения.

– Думаю, они хотели сделать тебе сюрприз. Как я понял из их слов, ты была весьма огорчена, что твой отец не смог присутствовать на нашем бракосочетании. Поэтому, когда прибыло приглашение, они решили поговорить со мной. Баттенберн был настолько любезен, что заказал нам комнаты в гостинице, в Уэйбурне, и послал вперед нарочного, чтобы предупредить твоего отца о нашем приезде.

– Какая удивительная… забота. – Элизабет отвернулась к окну. Свет внутри кареты превращал окна в черные зеркала, отражавшие ее бледное лицо. – Ну что ж, наверное, они действовали из самых лучших побуждений. – Каким-то образом ей удалось не поперхнуться на этих словах.

– Ты не ответила на мой вопрос, – напомнил Нортхэм. – Ты не хочешь ехать?

– А это что-нибудь меняет?

Как ни велико было желание Нортхэма встретиться с графом, он знал, что совесть не позволит ему навязать Элизабет эту поездку.

– Да, – сказал он. – Меняет.

Она перевела взгляд на его отражение в стекле.

– Я верю тебе, – неожиданно для себя выговорила она.

– И правильно.

Элизабет чуть заметно кивнула, озадаченная собственным признанием. Оно делало ее уязвимой, и ей оставалось только надеяться, что она о нем не пожалеет. Повинуясь безотчетному порыву, противоречащему всякой логике, она твердо произнесла:

– Я хочу домой.

Слово «домой» в применении к Роузмонту и тоскливые нотки, прозвучавшие в ее голосе, поразили Нортхэма. Но он воздержался от замечаний, опасаясь, как бы Элизабет не передумала.

– Значит, так тому и быть, – тихо произнес он и протянул к ней руку. Она уловила движение в стекле и повернулась к нему. – Иди ко мне. – Он подвинулся, освобождая место рядом с собой. – Ничего не случится, если ты положишь голову сюда. – Он показал на свое плечо. – Так будет гораздо удобнее.

Она осторожно сняла шляпку и положила ее на сиденье рядом с блестящим цилиндром Норта. Белое страусовое перо мерно покачивалось в такт движению кареты. Норт откинул руку, приглашая ее расположиться на его плече. Нерешительность Элизабет очень его растрогала. Она вся состояла из противоречий, и порой Норт сомневался, понимает ли она себя сама.

– Очень мило, что полковник приехал, – произнесла Элизабет. – Признаюсь, я хотела, чтобы он присутствовал на свадьбе, но считала, что путешествие окажется для него слишком утомительным. Спасибо, что ты ему написал.

– К сожалению, я не могу принять твою благодарность. Я не стал писать Блэквуду по той же причине, что и ты.

Элизабет нахмурилась.

– В таком случае кто…

Нортхэм ненадолго задумался, перебирая в уме список подозреваемых.

Скорей всего Саут.

– Лорд Саутертон? С чего бы ему вздумалось?..

– Об этом тебе придется спросить у него. Вполне возможно, что он послал приглашение с разрешения барона.

– Но почему?..

– Ты наверняка заметила, что Саутертон хорошо знаком с Блэквудом.

– Да, но…

– Как и эта парочка, Ист с Уэстом.

Выпрямившись, Элизабет повернулась к Норту и ткнула указательным пальцем ему в грудь.

– Ты когда-нибудь позволишь мне закончить фразу?

– Норт уставился на ее палец, потом перевел взгляд на нее.

– Извини.

– Звучит не слишком искренне. И нечего улыбаться.

– Норт скорчил удрученную гримасу.

– А теперь у меня достаточно покаянный вид?

– Элизабет вздохнула:

– Сойдет, хотя мне не слишком нравится твой хитрый взгляд.

– Неужели? – Он наклонился и быстро поцеловал ее. – А теперь?

Элизабет пришлось пересмотреть свою предыдущую оценку. Дьявольские искорки в его кобальтовых глазах не имели ничего общего с раскаянием. Она убрала палец с его груди.

– Возможно, я ошиблась.

– Я так и думал. Согласись, есть определенное различие между хитростью и грехом.

– Пожалуй. – Элизабет немного поразмышляла над его словами. – Я… э-э… мне…

Норт терпеливо ждал, пока она закончит фразу, а когда ей это не удалось, улыбнулся той самой улыбкой, от которой у женщин перехватывало дыхание. Элизабет зачарованно уставилась на него. Чрезвычайно довольный собой, он наклонился, чтобы снова ее поцеловать, но вместо этого ткнулся в ее лоб, потому что именно в этот момент колесо кареты попало в особенно глубокую рытвину, с которой не справились даже его замечательные рессоры.

Охнув, он коснулся пальцами губ, чтобы убедиться, что не разбил их в кровь и не сломал зуб. Элизабет прижала ладонь ко лбу.

– Ты не пострадала? – спросил юн.

Она опустила руку, чтобы он мог посмотреть сам.

– Ну как?

Кроме небольшой красной отметины, бледневшей на глазах, на ее гладком лбу не осталось никаких следов.

– Ничего страшного. А у меня? – Он сверкнул мальчишеской улыбкой.

Элизабет сделала вид, что это ослепительное зрелище не произвело на нее никакого впечатления.

– Все зубы на месте. – Она снова откинулась на его плечо. – Должно быть, эта твоя улыбочка и греховный блеск в глазах имеют успех у дам. – Его грудь, в которую она упиралась плечом, затряслась от сдавленного смеха.

– Разве что у пары-другой.

– Хм…

– Как я понимаю, продолжения не будет?

– И слава Богу. Я могла сломать тебе нос. – Элизабет попыталась подавить улыбку и кончила тем, что широко зевнула.

Нортхэм нежно сжал ее изящные плечи.

– Отдохни, дорогая. Ты это заслужила.

Еще несколько минут она отказывалась закрывать глаза, борясь со сном, но в конце концов не устояла. От путешествия в Уэйбурн у нее не осталось никаких воспоминаний: ни о том, как они проезжали мимо деревень и пастбищ, ни о том, как Нортхэм укрыл ее плащом и положил ее голову себе на колени.