Навеки твоя - Кэтлин Харрингтон Страница 53

— Колин, почему бы вам с леди Пемброк не потанцевать? — предложил Кинрат. Он говорил тихим, дрожащим от ярости голосом. — Насколько я знаю, танцы вот-вот начнутся.

— Какая прекрасная мысль! — воскликнула леди Диана. Она взяла Колина под руку, точнее, просунула свою руку под крыло, покрытое перьями. — Но сначала я помогу вам снять ваш костюм. — Кокетливо подмигнув Колину, она прижалась к нему. — Из вас получился великолепный Зевс, господин Мак-Рат.

Веснушчатое лицо Колина стало таким же огненно-красным, как и его волосы.

— Б-благодарю вас, миледи, — пробормотал он. — Но мне могут помочь мои р-родственники.

— Что за вздор! — возразила Диана, засмеявшись, и погладила его покрытую перьями грудь так, словно он был ее собственностью. — Вы должны позволить мне помочь вам сбросить все эти перья, чтобы я смогла полюбоваться вашим великолепным телом. Клянусь, я ощущаю ваши мышцы даже сквозь костюм.

Когда эта парочка направилась к двери, Франсин побежала за Дианой. Не успела она сделать и двух шагов, как Кинрат схватил ее за локоть.

— Вас это не касается, — сказал он зловещим голосом. — Вы останетесь здесь.

Франсин посмотрела на свою подругу, которая от двери послала ей воздушный поцелуй, а потом исчезла за ней вместе с Колином.

Господь милосердный! Как могла Диана покинуть ее?! Честно говоря, идея выяснить, кто как целуется, принадлежала не капризной и непостоянной брюнетке. Но она даже не попыталась отговорить Франсин от этой безумной затеи, которая, как оказалось, была чревата неприятными последствиями.

Слава богу, Колин догадался закрыть за собой дверь, и на них больше не смотрит толпа любопытных зрителей.

Гордо расправив плечи, графиня повернулась и посмотрела на Кинрата. Он был великолепен в своем красно-черном килте. Горец молча смотрел на нее сверху вниз строгим, осуждающим взглядом. В воздухе чувствовалось такое напряжение, он был так наэлектризован, что казалось, еще немного — и ударит молния.

«Ему не удастся меня запугать», — решила Франсин, не двигаясь с места.

— Вы хотели поговорить со мной, милорд? — спросила она, изо всех сил стараясь казаться спокойной и невозмутимой. Хорошо, что он не видит, как под роскошным шелковым платьем дрожат ее колени.

Кинрат по-прежнему хранил гробовое молчание, продолжая сжимать ее локоть. Франсин чувствовала его холодную злость, она передавалась ей через его руку и плотно сжатые пальцы. Когда он наконец заговорил, у нее возникла мысль, что лучше бы он молчал.

— Чем, черт побери, вы здесь занимались? — спросил он, скрежеща зубами от ярости.

Она удивленно посмотрела прямо в его горящие гневом глаза. Господь свидетель, ей еще никогда не приходилось видеть, чтобы человека охватывала такая неистовая ярость.

Если он, конечно, обычный человек.

Франсин решила держаться так, чтобы он не почувствовал, как ей страшно. «Самая лучшая защита — нападение. Нужно вести себя дерзко и вызывающе. Это моя единственная надежда», — подумала она.

— Я просто хотела… кое-что выяснить, — сказала она, недовольно дернув плечом.

Граф казался очень спокойным, но чеканно выговаривал каждое слово:

— И что же ты, Фрэнси, пыталась выяснить?

Франсин резко дернула руку, пытаясь освободиться от его железной хватки.

— Не делай этого, красавица, — спокойно предупредил он. — Иначе тебе будет больно.

Она отвернулась, прикусив губу. Господь милосердный, и почему он пришел именно тогда, когда она целовалась с другими мужчинами? Как объяснить ему то, чего она сама не понимает? Сначала нужно было убедиться, что дверь заперта. Сейчас уже поздно сожалеть об этом. Что случилось, то случилось.

Франсин краем глаза наблюдала за Кинратом, не в силах вымолвить ни слова. Его волевой крепкий подбородок казался высеченным из мрамора. Лахлан так плотно сжал губы, что рот превратился в тонкую линию. Это говорило о том, что он очень зол на нее. Очень. Его прекрасные глаза были колючими, словно осколки зеленого стекла. Он говорил тихим, спокойным голосом, но от его слов веяло таким холодом, что даже мертвец мог бы испугаться.

— Я жду ответа.

Глубоко вздохнув, Франсин на несколько секунд задержала дыхание, собираясь с духом, и затараторила:

— Я хотела понять… выяснить… как… как…

Она никак не могла закончить свою мысль и, повернув голову, через плечо посмотрела на дверь. С надеждой и тоской. Это был путь к свободе.

— Продолжайте. Я вас внимательно слушаю, — не унимался Кинрат. Наклонившись ближе, он прошептал ей на ухо: — Вы хотели выяснить… что?

— Я хотела понять… — повторила она и замолчала.

Она просто не могла признаться ему в том, что она пыталась выяснить. Господь наш небесный. Ты все видишь и все знаешь! Если Чародей Моря действительно наложил на нее любовное заклятие с помощью магии, то вряд ли признается в этом.

А он точно наложил на нее заклятие. Она в этом даже не сомневалась.

Когда она целовала других мужчин, то не чувствовала того, что чувствовала, целуя графа Кинрата. Их поцелуи были так же не похожи на его, как небо не похоже на землю.

Франсин, словно зачарованная, смотрела на его губы. Всего минуту назад он произнес что-то на своем мистическом языке, и она снова ощутила это странное и необъяснимое желание. Такое же, как и в прошлый раз. Ей безумно захотелось прижаться губами к его губам, коснуться языком его языка, прильнуть всем своим телом к его мускулистому телу. Почувствовать, как он ласкает языком ее грудь… О господи! Неужели он действительно сделал все это? Или это был просто сон?

— Уф-ф, — шумно выдохнула она. — Могут ли… Могут ли они, ох! сравниться… — Женщина смотрела ему в глаза. Ей безумно хотелось скрыть свои чувства, но она не могла отвести от него взгляд. — Я хотела сравнить…

Кинрат молча смотрел на нее с высоты своего роста. Долго смотрел, потом спросил:

— Сравнить что?

— Неужели вы такой непонятливый? — дрожащим голосом поинтересовалась она.

Постепенно в глубине его зеленых глаз загорелись яркие огоньки. Граф, кажется, все-таки понял, что она имела в виду. Его губы дрогнули, и он улыбнулся. Это была дразнящая, соблазнительная улыбка.

Он обхватил Франсин за талию и прижал ее податливое, охваченное желанием тело к своему мускулистому торсу.

— Сейчас все выясним, — сказал он тихим, нежным голосом. — Давайте сравнивать.

Стоило Лахлану вдохнуть аромат лаванды и розы, который нежным облаком окутывал графиню Уолсингхем, как его тело, несколько минут назад струной напрягшееся от злости и досады, моментально отозвалось. Оно ожило и задрожало от возбуждения, именуемого «потребностью плоти». Желание, словно обжигающая лава, потекло по его венам, в сердце разгорелся настоящий пожар.