Блестящая партия - Вирджиния Хенли Страница 53

Френсис Расселл, прижимая руку к боку, медленно прошел по своей библиотеке и опустился в кожаное кресло, стоящее позади письменного стола красного дерева.

Мистер Берк, привыкший к приездам герцога во всякое время дня и ночи и в каком угодно расхристанном виде, подошел к дверям.

— Вам что-нибудь угодно, ваша светлость?

Френсис указал на бренди, стоявшее на столике. Мистер Берк поставил графин и бокал на письменный стол.

— Что-нибудь еще, ваша светлость?

Герцог указал на дверь. Берк поклонился и вышел.

Френсис налил себе полный стакан и осушил его залпом. Спустя несколько минут он перестал чувствовать пульсирующую боль в паху, но удар по самолюбию и гордости все еще ощущался и был невыносим. Френсис выругался и поднес графин к губам.

Ни одна женщина еще не отвергала его. Это выходило за рамки его понимания — чтобы какая-то особа смогла устоять перед ним, особенно та, которую он вожделел и которую выделил из всех прочих. В голове у него просто не укладывалось, что Джорджина Гордон не хочет его.

«Она отказалась стать моей любовницей, потому что я не женился бы на ней, если бы она ею стала, — сообразил он. — Она швырнула в меня именем Марианны. Другие женщины в моей жизни — вот что на самом деле ее останавливает. Джорджина проницательна не по годам и считает, что я никогда не сделаю ее герцогиней Бедфорд, если она мне отдастся».

Эта мысль успокоила его и пролила бальзам на уязвленную гордость. Он сделал еще глоток бренди, и когда по телу разлилось успокаивающее тепло, вспомнил, как пришел в сознание в ее спальне и увидел, что она исчезла. Он понял, что между ними произошла отчаянная борьба — его раны и ушибы служили тому доказательством. И чтобы не выслушивать упреков от герцога Манчестера, он на рассвете уехал из Кимболтона.

— Бог знает, что она наговорит сестре. Лучше я сообщу о своих намерениях Уильяму Монтегю.

Френсис вынул из ящика стола лист бумаги со своим герцогским гербом, окунул перо в чернильницу и написал:

«Дорогой Уильям!

Благодарю вас за теплое гостеприимство.

Считаю своим долгом сообщить вам, что мои намерения касательно вашей свояченицы совершенно благородны. Хочу признаться, что просил леди Джорджину стать моей женой. Хотя она и поклялась, что любит меня, но принять мое предложение отказалась из-за моих отношений с миссис Палмер. Я искренне намерен устранить препятствие, мешающее леди Джорджине согласиться на брак со мной, и уверяю вас, что покончу с этой связью.

Мне бы хотелось, чтобы вы передали ей мое обещание, что, вернувшись в Лондон, я буду действовать, строго соблюдая этикет. Я нанесу официальный визит герцогине Гордон и — с разрешения Джорджины — открыто сообщу о нашей помолвке.

Френсис Расселл, герцог Бедфорд».

Он сложил письмо, надписал адрес на конверте и запечатал его восковой печатью. Снова подкрепившись бренди, он вынул из ящика стола какую-то книгу. Это был личный дневник, в котором он описывал во всех подробностях свои интимные свидания. Смесь сладострастных слов и обильных возлияний привели к тому, что он перестал отличать реальные события от воображаемых. Он перечитал страницы дневника, его естество ожило, и к нему вернулась вера в свои мужские достоинства. Он окунул в чернильницу перо и написал наверху чистой страницы «Джорджина». Потом погрузился в безумный полет воображения, описывая, как юная красавица страстно полюбила его за несравненное умение соблазнять. Во всех непристойных подробностях он описывал, как возбудил в ней страсть и заставил ее умолять, чтобы он овладел ею.

* * *

Позже в этот день, когда пришло письмо от герцога Бедфорда, Монтегю прочел его и пошел искать Сьюзен.

— Кажется, Френсис все-таки не увез Джорджину в Уоберн, как мы подумали с тобой. Судя по его письму, эта проницательная малышка продержала его на расстоянии и даже не дала овладеть ею.

— Откуда ты знаешь?

— Очевидно, она отказалась раздвинуть для него ножки, пока он не избавится от миссис Марианны Палмер. Френсис так жаждет переспать с Джорджи, что хочет предложить ей супружество. Джорджина заставила его покориться.