Жемчужная бухта - Элизабет Лоуэлл Страница 53

– Это худшая вещь, которую ты когда-либо делал? – спросила Ханна, шагнув в комнату.

При звуке ее голоса Арчер изменился так же, как тогда в спортивном зале.

Так всецело ушел в себя, что Ханна почти могла слышать, как закрываются двери его души. Он снова превратился в человека, которого она боялась, холодного и жестокого, смотрящего на мир бесчувственными глазами.

– Извините, – сказала Ханна, пятясь назад. – Я не хотела вам мешать.

– Нет проблем, – сказал Кайл, не отрываясь от монитора. – Вы, должно быть, Ханна. Я Кайл, а маленькая красавица, завернутая в широкую одежду и опирающаяся на Арчера, – моя жена Лианна. Я бы представил вас близнецам, но мы еще не выбрали им имена.

– Близнецы? – спросила Ханна. Она не заметила, каким задумчивым голосом произнесла это, но Лианна услышала.

– Их двое, – пояснила она. – По крайней мере мой доктор так считает. Но я расту с такой скоростью, что порой мне кажется, будто это тройня.

– Прикуси язык, – сказал Кайл.

Лианна наклонилась к мужу и прошептала что-то, что заставило его улыбнуться. Он многообещающе взглянул на нее.

Арчер не сказал ни слова. Он просто смотрел на Ханну, стоявшую в дверях с изяществом танцовщицы и призывным ртом сирены, заманивающей мужчин в ловушку. Одежда не могла скрыть изгибов и впадин, соблазнительности и обещаний ее тела. Расстояние, разделявшее их, не скрывало настороженность в ее глазах, напряжение, исходившее от нее, когда она смотрела на мужчину, которому не доверяла. Которого боялась. Мужчину, который хотел ее так сильно, что с трудом заставлял себя дышать спокойно, когда видел ее.

Не шевелясь, Арчер ждал, моля Бога, чтобы ни одно из чувств, бурлящих у него внутри, не вырвалось наружу. Но, видимо, ему это не удалось. Ханна отступила снова. Веки Арчера вздрогнули.

Он отвернулся к компьютеру, не желая видеть, как женщина, которую он любит, пятится от него прочь.

– Если контроль над жемчужным рынком не был достаточной мотивацией для убийства Лэна, – произнес Арчер бесстрастно, – то, значит, наш сводный брат имел талант в приобретении врагов. Ханна могла бы рассказать вам больше, но, в конце концов, это не имеет значения. Лэн мертв, и радужные жемчужины исчезли. Найди их – и найдешь убийцу.

Одним движением Арчер поднялся на ноги.

– Вот почему я привез Ханну сюда. Она нуждается в защите, пока я ищу жемчужины.

– Защита? Почему? – спросила Лианна, поворачиваясь к Ханне.

– Кто бы ни убил Лэпа, он считает, что я знаю секрет производства радужного жемчуга, – ответила она резко, почти грубо. – Но я не знаю секрета.

– До тех пор пока убийца не найден, – продолжил Арчер, – она в опасности. – Он посмотрел на часы и добавил:

– Вернусь к обеду.

– Да уж, лучше возвращайся, – сказал Кайл. – Папа захочет поговорить с тобой.

– Ханна знает о Лэне больше, чем я.

– То, что я знаю, твой отец не хочет слышать.

Внезапно Ханна замолчала, в памяти всплыло кладбище в Бруме, когда Арчер попросил ее вспомнить хорошие вещи и забыть плохие.

– Я уже ответил на вопросы папы о Лэне, сказал Арчер, как будто не слыша Ханну. – У меня есть чем заняться, и я не хочу ворошить прошлое, которое ни один из нас не может изменить.

Он подошел к двери, словно не замечая Ханну.

– Куда ты собираешься? – спросила она. Ее голос был чуть охрипшим от воспоминаний и чего-то такого, чему она не могла дать названия. Может быть, это была надежда.

Арчер остановился рядом с ней, ожидая, что она отступит назад.

Ханна не отступила.

– Увидеться с человеком по поводу некоторых жемчужин.

– Жемчужин Лэна?

– Возможно.

– Тогда я иду с тобой.

– Нет.

Ответ был таким ровным и холодным, что спорить было бесполезно.

– Я тебе нужна, чтобы…

– Нет, – отрезал Арчер, – не сейчас. Никогда.

Кайл и Лианна обменялись взглядами. Они еще не видели Арчера таким.

– А, Ханна… – Кайл попытался предотвратить взрыв, приближение которого он ясно чувствовал.

– Если ты думаешь, что я позволю тебе идти за «Черной троицей» одному, – произнесла Ханна тихо но жестко, – то ты столь же безумен, как Лэн.

– Большой, как Лэн, холодный, как Лэн, Теперь такой же безумный, как Лэн. Как будто он и не умирал, да? – Арчер пожал плечами. – По-моему, Ханна, ты просто хочешь убедить меня, чтобы я отказался от поисков «Черной троицы» и оставил тебя окончательно разоренной.

Его спокойные слова привели Ханну в бешенство. И еще то, что Арчер смотрел на нее так, будто они незнакомы, будто они никогда не растворялись в обнаженном сплетении тел, рук, сердец, бьющихся в унисон.

«Если ты захочешь защиты или секса, нажми цифру шесть».

– Ты не узнал бы «Черную троицу», даже если бы она ударилась о твою задницу, – отчетливо произнесла она.

– Мне не понадобятся твои способности различать цвета, чтобы узнать экспериментальные жемчужины Лэна.

– Одну из них – да. Даже невосприимчивая к цветам кошка смогла бы сделать это. Но как ты сможешь узнать жемчужины, которые когда-то были «Черной троицей»? – с издевкой поинтересовалась Ханна.

– Лэн не продал ни одной из своих особых жемчужин.

– Но некоторые все равно утекли из его рук. Ты же сам купил одну.

Арчер знал, что она права, но не хотел соглашаться. Поэтому молчал.

Ханна улыбнулась самыми уголками губ.

– Никто, даже такой расчетливый и холодный человек, как Лэн, не сумел бы полностью скрыть свои сокровища. Как ты отличишь частички «Черной троицы» от простых жемчужин, украденных из сортировочного эллинга, или от экспериментальных жемчужин, пропавших с плотов?

Молчание повисло между ними, как провод, который продолжал натягиваться до тех пор, пока не загудел от напряжения.

– Здесь тебе будет безопаснее, – нарушил наконец тишину Арчер.

– Я иду с тобой.

– Твое недоверие ко мне может стоить тебе жизни.

– Моя жизнь, мой выбор.

Только на мгновение что-то промелькнуло в глазах Арчера. Он понизил голос так, что только она могла услышать:

– Не совсем, Ханна. А как же ребенок?

– Я могла бы быть на шестом месяце, как Лианна. Это все равно ничего не изменило бы. – Она тоже говорила почти шепотом. – Я нужна тебе, чтобы найти убийцу Лэна. Конец дискуссии.

Молчание вновь заполнило пространство между ними.

– Ты знаешь, – небрежно заметил Арчер, – это чудо какое-то, что Лэн не оставил у тебя на теле таких же шрамов, как в душе.