Королева дождя - Кэтрин Скоулс Страница 53

— Стенли! — позвала его Анна. Он устанавливал один из ломберных столов возле задней части «лендровера». На земле рядом с ним лежали несколько коробок с медикаментами. — Что происходит?

— Они пришли лечиться, — ответил Стенли, рукой указывая на собравшуюся толпу.

Анна уставилась на него, не веря своим ушам.

— Что?

— Медпункт для амбулаторных больных, — пояснил Стенли.

— Ты, должно быть, шутишь, — прошипела Анна.

Стенли промолчал. Он достал из машины складной стул и установил его возле ломберного столика. Затем спросил Анну:

— А вы велите больным идти прочь?

Анна молча смотрела на него. Слова Стенли напомнили ей библейскую притчу, и ей предлагали выбрать одну из двух звездных ролей. Самаритянки или фарисея. Героя или злодея.

Пока они разговаривали, люди спокойно наблюдали за ними. Анна вздохнула и провела рукой по спутанным волосам.

— Где моя медицинская сумка? — спросила она.

Стенли поднял сумку и вручил ей, слабо улыбнувшись. Толпа, похоже, восприняла этот жест как сигнал. Раздался неспешный шорох: сидевшие в первых рядах встали и прошли вперед, а сидевшие сзади заняли их места.

— Завтра, как только рассветет, мы уедем, — заявила Анна своему напарнику.

Стенли молча кивнул и попросил первого пациента подойти к столу.

Пока медсестра и помощник врача вели прием, ждущие своей очереди африканцы наблюдали за их действиями с нескрываемым интересом. Они рассматривали каждый незнакомый предмет: стетоскоп, почкообразный лоток, шприц, пакетик, бутылочку с лекарством или тюбик с мазью, к которым прикасались Анна или Стенли. После лечения почти каждый пациент пытался — на ужасном суахили — выразить свою благодарность за то, что в Джермантауне снова появилась больница. Они, похоже, не обращали ни малейшего внимания на тот факт, что отсюда вынесли все, что смогли, а остальное развалили. Анна снова и снова объясняла им, что больница не открылась, что ее нельзя использовать. Здесь нет никакого оборудования, нет даже радио, чтобы вызвать помощь в случае необходимости. Люди слушали Анну, но ее слова их, похоже, совершенно не трогали.

— Вы здесь, — говорили они, словно только это и имело значение. — Вы приехали. У нас наконец есть больница.

Настал тот момент, когда Анна потеряла терпение.

— Здесь нет водопровода, — сказала она, повышая голос, чтобы ее слышала не только улыбающаяся женщина, стоявшая перед ней, но и все собравшиеся. — Краны, раковины, даже трубы исчезли. Здесь невозможно работать.

Из толпы вышел какой-то старик. Его проколотые мочки ушей были растянуты почти до талии. Он озадачено морщил лоб.

— Я прожил долгую жизнь, но никогда не видел здания, внутри которого течет вода, — заявил он. — Вода бывает в тыквах, в горшках, во многих местах.

Он пристально смотрел Анне в глаза, ожидая ответа. Она отвела взгляд, чувствуя себя избалованным ребенком, требующим очередную игрушку. На самом деле все относительно, сказала она себе. Она видела, как врачи в Королевском госпитале отказывались оперировать только потому, что инструменты были разложены неправильно. Но ситуация, с которой пришлось столкнуться ей, была совсем иной. Разве она не права, требуя самых элементарных условий? Однако объяснить это жителю африканского буша было нереально. Анна подняла глаза и встретилась взглядом со стариком. Она ничего не сказала, лишь молча стояла и смотрела. Наконец старик покачал головой так, что мочки его ушей закачались, и скрылся в толпе.

До того как настало время завтрака, Анна и Стенли осмотрели двадцать пять пациентов. Однако пока они работали, количество ожидающих значительно возросло, и потому можно было считать, что они мало что сделали. Анна и Стенли переглянулись — в глазах у обоих читался вопрос: «Как же мы можем отсюда уехать?» Анна стала подумывать о том, не разбить ли им здесь временный пункт, но быстро отказалась от этой мысли: лекарства, которые они со Стенли привезли с собой, уже заканчивались. Коробки в «лендровере» содержали то, что должно было восполнить недостающее на складе, тогда забитом лекарствами. У них было много клеенки, детских одеялец, игл и капельниц, но почти не осталось шприцов, антибиотиков, болеутоляющих — того, что использовалось чаше всего. Если сюда не доставят все необходимое, оставаться здесь просто бессмысленно. А ведь приходилось учитывать еще и состояние зданий. Поскольку дверей в них не было, внутрь свободно заходили животные и птицы и оставили после себя отходы жизнедеятельности. Чтобы помещения снова стали отвечать гигиеническим нормам, их следовало тщательно вычистить, а нескольких тыкв с водой для этого явно было недостаточно. У Анны и Стенли действительно не было иного выбора, кроме как уехать, пусть даже люди станут умолять их остаться. Анна решила твердо стоять на своем.

— Мы будем работать до наступления темноты, — объявила она толпе, когда они продолжили прием, быстро перекусив угали, — но завтра нам придется уехать. Мне очень жаль, но мы вынуждены так поступить. — Люди вежливо закивали, но Анне показалось, что ее слова не убедили их.

На следующее утро Анна встала очень рано, планируя снять палатку и уехать еще до того, как соберется толпа. Но когда она вылезла наружу, протирая глаза, то увидела небольшую группу африканцев. Заметив ее, они встрепенулись и стали, что-то восклицая, указывать на землю у себя за спиной. Когда белая женщина подошла к ним, они расступились, демонстрируя ей собрание предметов, аккуратно разложенных на грязной больничной простыне. Там были краны, куски труб, скомканные простыни и одеяла, унитаз, заляпанный куриным пометом, дверца от кухонной плиты и многое другое. Старик с длинными мочками подошел к ней и стал рядом.

— Видишь, — гордо произнес он. — Вещи возвращаются. Анна уставилась на эту невероятную коллекцию, а люди вокруг нее улыбались и довольно кивали. Появился Стенли. Он открыл было рот, собираясь заговорить, но Анна опередила его.

— Молчи, — сказала она. — Похоже, они решили восстановить больницу.

Стенли ничего не ответил, он лишь улыбнулся.

Анна и Стенли неторопливо обходили станцию Джермантаун, осматривая каждое здание. Отремонтированные недавно использовать было нельзя: их жестяные крыши исчезли. Крыши некоторых флигелей были глиняными, и они сохранились, но вместо пола там была голая утоптанная земля, поэтому добиться должной чистоты в них было невозможно. Глядя на все это, Анна неожиданно вспомнила, что в одном из писем Элайза рассказывала, как медсестра-пионер и ее коллеги работали в трудных условиях. Они стелили на земляной пол солому или срезанную высокую траву и меняли подстилку каждый день. А иногда они вообще обходились тем, что подметали пол метлой. Так они избавлялись по крайней мере от песчаных блох, хотя Элайза отмечала, что очень важно не забывать натирать подошвы тех, кто подметает пол, керосином, чтобы защитить их во время работы.

Анна шла за Стенли от здания к зданию и вспоминала все новые подсказки Элайзы. Из речного ила получается хорошая припарка, советовала она. Если не хватает бинтов, положить на открытые раны паутину — получается пленка, способствующая заживлению. Не придется бояться, что в хижину проберутся скорпионы, если держать в ней несколько кур. Чемоданы следует ставить на камни, чтобы в них не забрались насекомые. Человек всегда может обойтись меньшим, чем то, что он считает необходимым.