Амелия. Повёрнутое время - Фэн Тезий Страница 53

Один раз Амелия позволила ей подобраться слишком близко, и тьма тут же принялась обволакивать её сознание, пытаясь втянуть в себя и растворить. Девушка стала ощущать какой-то внутренний холод, подавляющий мысли и желания. На миг Амелии даже захотелось раствориться в этой чёрной пустоте, исчезнуть, отпустить свои переживания и радости, но в последний момент девушка вспомнила Кристиана и ощутила тепло. Клякса дёрнулась, отпустила её, и Амелия, воспользовавшись свободой, вырвала сознание из тёмной западни и вернула его обратно в своё тело.

Пришлось признать, что эта враждебная сущность, или Погибель (как про себя назвала её Амелия) не позволит ей осуществить переход во времени. Было очевидно, что дальнейшие попытки могут привести к тому, что душа девушки будет полностью уничтожена, она не сможет никак выстоять против всепоглощающей тьмы.

Постепенно Амелия перестала думать об этом. Нахождение в клинике медленно, но верно подавляло её решимость и всякие стремления. Оставалась только одна цель – дождаться, когда закончится лечение и её выпустят на свободу. А пока нужно было замкнуться в себе, отключить свои чувства, превратиться в белый цвет. Амелия старалась проявить максимум терпения и покорности, не создавать проблем медицинскому персоналу, но доктору Конорсу почему-то было мало этого.

– Я хочу помочь вам, Амелия, а вы упираетесь, – проникновенно говорил доктор, поправляя на широком носу маленькие круглые очки в золотой оправе. – Суд признал вас невменяемой и назначил шесть месяцев принудительного лечения. Я верю, что вы не убивали мужа. Почти верю. Впрочем, моё дело не выяснять истину, а лечить ваши психологические травмы. И делать это нужно очень аккуратно. Нельзя отнять у человека все его психологические отклонения иначе он потеряет себя, лишится своей индивидуальности, своего характера. Мне важно, чтобы отклонения не выходили за рамки дозволенного. Вам повезло, Амелия, что вы попали ко мне, а не к другому психиатру. Я хочу научить вас усмирять своих демонов и жить с ними в мире. А вот мой зять Руперт, к примеру, придерживается более жёстких методов лечения. Он считает, что внутренних демонов нужно уничтожать, причём самыми безжалостными способами.

Амелия слышала эти рассуждения уже не раз. За те четыре месяца, что она провела в клинике, девушка уже изучила доктора, пожалуй, даже лучше, чем он её. Стив Конорс был человеком добродушным и жизнерадостным. Внешность доктора идеально подходила к его характеру и душевному состоянию. Он был невысокого роста, полноватый, энергичный, с открытым лицом, пухлыми щёчками и губами, со смешными пушистыми завитками седых волос, обрамляющими блестящую розовую лысину. Его короткие мохнатые бровки то и дело подскакивали вверх, собирая на лбу многочисленные морщинки. Доктор сидел на высоком стуле посреди комнаты, сложив на объёмном животике свою книгу для записей, время от времени делая в ней краткие заметки, болтая при этом короткими ножками, не достающими до пола.

– У меня нет никаких внутренних демонов, – произнесла Амелия, глядя на доктора исподлобья. Ей было неуютно находиться перед мужчиной в слишком тонком больничном платье. Она поёрзала на краешке кровати, сложив руки на коленях, как примерная ученица.

– У всех они есть, – доктор снова поправил пухлыми пальчиками очки и улыбнулся. – Наши грехи описаны в Библии, и несомненно они все присутствуют в каждом человеке в большей или меньшей степени. Признайтесь, Амелия, что когда вы в детстве лишились матери, то испытывали одиночество и обиду на весь мир и на неё за то, что оставила вас одну.

– У меня не было обиды, я просто испытывала горе от потери самого близкого и родного человека. Мне кажется, что в этом нет никаких отклонений.

– Я ни в чём вас не обвиняю, – примирительно поднял вверх ладони доктор. – Агрессия – это нормальная реакция организма на негативное внешнее воздействие. Вы же чувствовали злость и ненависть к вашей гувернантке, которая мучила в детстве или к мужу, который запирал в спальне и унижал?

– Моя гувернантка мисс Торндайк вымещала на воспитанниках неудовлетворённость своей жизнью. Я была ребёнком, у меня не было выбора. Мне приходилось только терпеть и надеяться, что следующий день будет лучше. У меня не было к ней агрессии. А с Энтони… Я была тогда слишком подавлена смертью отца и «предательством» жениха. Глор воспользовался моей беспомощностью, вынудил согласиться на брак, опаивал меня лекарствами. Я потеряла интерес к жизни, мне было не до агрессии.

Доктор поиграл бровями, сделал пометку в своей книге и снова внимательно посмотрел на пациентку.

– Я буду с вами предельно откровенен, миссис Глор. Надеюсь, что и вы в ответ, наконец-то, откроете свою душу, покажите страхи и переживания. Суд постановил, что вы должны лечиться полгода от психологической травмы, а ваш адвокат Дик Труман прямо-таки настаивал на вашей изоляции. Он твердил, что вы в опасности и вам необходим абсолютный покой. Я, как лечащий врач, не согласен с таким решением. Четыре месяца вы провели взаперти, но это только ухудшает состояние. Муж тоже держал вас дома, как в тюрьме, и сейчас, находясь в похожих условиях, вы ещё больше замыкаетесь. Я старался неукоснительно придерживаться судебного предписания, даже сиделку подобрал для вас самую молчаливую, но теперь всё изменится. Скоро вы покинете мою клинику, создадите новую семью со своим женихом, вернётесь в общество. Я, как психиатр, просто обязан подготовить вас к таким переменам. Вам требуется больше общения. С завтрашнего здесь появится новая сиделка, которая будет сопровождать вас на прогулки. Посмотрим, как эти перемены скажутся на вашем здоровье. Если увижу положительные результаты, то, возможно, разрешу визиты ваших близких.

Амелия готова была вскочить с кровати и закружиться от радости, но лишь опустила глаза и тихо ответила:

– Как скажете, доктор, вам лучше знать.