Любовь по ошибке - Анна Жилло Страница 53

- Кстати, а мы куда едем-то? - спросила, с трудом проглотив слюну.

- Давай ко мне. Чтобы не пришлось ехать переодеваться. У меня совещание утром, а потом к юристу насчет Ксю.

В бежевых летних брюках и трикотажной рубашке с крокодильчиком Кирилл и правда выглядел неформально. Мне на работу надо было к одиннадцати, и я вполне могла по пути заскочить домой.

Целоваться мы начали, как только я заехала во двор и выключила двигатель.

- Начнем прямо здесь? - я просунула ладони под его рубашку.

- В твоей-то Буратине? Я, знаешь, уже не юноша. Вот так завяжешься в узел, а потом диклофенак вовнутрь и снаружи.

- Какой обман, - вздохнула я разочарованно. - А я-то думала... На вид, вроде, вполне крепкий мужчина. Молодой. А оказалось, старый дед.

- Насколько я помню, скоро ты меня догонишь. В смысле, возрастом.

- А может, хватит уже болтать?

Эти паскудные разговоры по дороге так меня завели, что я действительно готова была начать раздевать Кирилла прямо в машине.

- И правда...

Его язык быстро пробежал по моим губам, настойчиво раздвигая, пробираясь между ними. Как же мне нравилось с ним целоваться! Чувствовать его дыхание, прикосновения бороды к щекам. Каждый раз это было похоже на... «Болеро» Равеля. Сначала мягко, неторопливо, вкрадчиво - пока не превращалось в настоящий дикий экстаз. Иногда я закрывала глаза и полностью отдавала себя в его власть. Иногда наоборот целовала сама - как будто пила воду из родника в жаркий день и никак не могла напиться. И знала, что он подчиняется мне. А иногда мы были на равных - как на качелях.

- Лена... - с теми особыми нотками желания, чуть хрипловато, задыхаясь. Их не только слышишь, их чувствуешь всей кожей, как мех, как бархат. Они ласкают, дразнят, томительным теплом проникают вглубь. - Слушай, я весь день по жаре. Вонючий, как козел. Мне надо в душ.

- Предатель! Дезертир!

Я расстегнула одну пуговицу на блузке, вторую. Кирилл потянулся ко мне, но на полпути остановился, открыл дверь и выбрался из машины.

Так, да? Игры? Ну хорошо.

Я подождала, пока он зайдет в дом. Вышла, поставила Буратину на сигналку, поднялась на крыльцо, села на качели. А вот теперь ты подожди. немного. Расстегнув остальные пуговицы, я провела рукой по груди. Нет, ну это невыносимо. Наверно, кое-кто прав, и я действительно нимфоманка. Или. просто очень соскучилась.

Досчитав до ста, я вошла в холл. В ванной шумела вода, но все равно подошла на цыпочках. Прислонилась к стене, представляя Кирилла под душем. Постояла немного, осторожно открыла дверь.

- Не крадись, иди сюда!

Раздевшись, я отодвинула створку кабины и мгновенно попала в его объятия - так крепко, что пискнула от неожиданности. И тут же сжала ладонями его ягодицы, прижимаясь еще крепче. Чувствовать напряжение мужской плоти, так близко, так горячо и многообещающе

- от этого я просто шалела.

- Ничего себе.

- Это точно не post mortem. - шепнул он мне на ухо. - Согласись, живая лучше. Еще нельзя. так?

Таблетки я начала принимать, но в первый месяц они ничего не гарантировали.

- Пока нет.

- Жаль.

Пар в потолок, теплые струйки воды, текущие по лицу, прохлада кафеля за спиной. Губы дразняще, щекотно пощипывают соски, сначала один, потом второй. Руки спускаются от груди по животу, как будто разыскивают знакомый путь. Чуть медлят, почти достигнув цели, поглаживая складочки, где заканчивается внутренняя сторона бедра. Я запрокидываю голову, закрываю глаза, и под веками вспыхивают ослепительно яркие огни - белые, зеленые, лиловые. Те, которые рождаются под его пальцами и пробегают по всему телу.

Я не вижу, а чувствую, как он опускается передо мной на колени. Глажу его мокрые волосы, провожу по шее, сжимаю плечи.

- Как мне нравится так целовать тебя.

Пальцы проникают все глубже, и я уже не могу удержаться от стонов. На секунду открываю глаза, чтобы встретиться с его взглядом снизу вверх, таким острым, осязаемым, что все внутри отзывается сладкой судорогой. Пока еще крошечной, совсем тонкой и короткой. Как намек, как обещание.

Губы, повторившие уже проложенный маршрут. Язык, сменивший пальцы. Горячо, влажно, почти невыносимо. Вода, стекающая по груди, животу - тонкими штрихами подчеркивая наслаждение.

Больше не могу терпеть, оттягивать неизбежное, долгожданное. Как хочется задержаться на этой тонкой грани, растянуть мгновение, когда уже паришь над сверкающей бездной волшебного огня и чувствуешь его жар. Но желание окунуться в него, сгореть и воскреснуть, как Феникс, побеждает...

Плитка, вся в крупных каплях, холодит спину, и еще пробегают по телу последние огненные змейки, словно выпив из него все силы. В ушах звенит, и где-то в глубине живота рождается счастливый русалочий смех.

[1] (лат.) после смерти