Восемь-восемь, или Предсвадебный марафон - Валентина Седлова Страница 52

— Фомич, да ты чего?! Какая свадьба, если жених от невесты сбежал!

— Не факт, можешь на это даже не уповать. Так что насчет свадьбы?

— Слушай, я так не могу — с места в карьер. И вообще, мне кажется, сейчас не время о свадьбе говорить. Это Ванька все заморачивается, делает попытки меня в ЗАГС затащить, а я вообще про замужество не думаю. Мне оно как-то ни к чему.

— А все же?

— Ну, ладно, уболтал. Если свадьба будет, в чем я лично сильно сомневаюсь, то я тебя обязательно на нее приглашу в качестве почетного гостя. Теперь доволен?

— Еще как доволен! — неожиданно развеселился Фомич и принялся мыть посуду, насвистывая себе под нос что-то веселое и бравурное.

Кристина, глядя на Фомича, только плечами пожала. Вот пойди, разберись в нем! Пристал с этой свадьбой, да еще и в Москву решил ее срочно спровадить. С чего это его так? Или ему надоело ее общество? Вряд ли. Он охоч до разговоров, а уедет она — и с кем тогда Фомичу болтать на досуге? С Иртышом? Значит, он просто сильно переживает за Ивана. Интересно, а кто ему Иван? Просто хороший знакомый? С чего он за него так рьяно горой встал? Или мужская солидарность взыграла? Что-то не верится. Ладно. Все равно в Москву так или иначе возвращаться придется, так почему бы не воспользоваться добротой Фомича и не доехать до станции с почетом на машине?

Так, а когда лучше? Завтра — не интересно. Придется вещи в спешке паковать и вообще. Ей надо еще все любимые места оббежать, да и в озере хоть разок напоследок искупаться. Конечно, в дальнем, а не в этом, мертвом, которое динамитом рванули. Фомич потом еще долго рыбу дохлую оттуда сачком вытаскивал и закапывал, чтобы не гнила в озере, воду не отравляла. А вообще, какое сегодня число?

Кристина уставилась на висящий на стене календарь. Вот те раз! А у Ваньки-то как раз на этой неделе день рождения! Всего ничего осталось! Ладно, вот она ему как раз сюрприз и устроит. Позвонит прямо с утра в день рождения и скажет: я здесь! А там и будет видно, как он к ней относится. Так, а что же ему тогда подарить? Точно, в качестве подарка она ему пейзаж преподнесет! Он очень любит, когда она ему свои работы дарит. Картину «Три богатыря» с лицами себя, Ликвидатора и Бегемота, вообще в большой комнате повесил и всегда очень ею гордится перед гостями.

Тогда, выходит, уезжать отсюда надо как раз накануне Ванькиного дня рождения. Пока она до дома доберется, себя в порядок приведет, отоспится, а с утра проведет разведку боем. Вот и решено.

— Фомич, как насчет послезавтра?

— Отлично. С утра и поедем. Я тебе с собой пару баночек варенья дам, но только парочку. Не потому, что я такой жадный, а потому что тебе иначе приличный вес на себе тащить придется. Лучше потом с Ванькой подъедете, я вас на всю зиму вареньем снабжу! На машине-то его везти — это ерунда…

Кристина слушала болтовню Фомича, и не могла понять: с чего это у него настроение вдруг стало такое приподнятое? Даже не стала его поправлять, что еще неизвестно, останется она с Иваном или им все же придется расстаться. Чего человека зря огорчать! Все равно ж пока все вилами по воде писано.

* * *

Сергей тащил два переполненных полиэтиленовых пакета. Мать послала за продуктами, да такой список накатала, что будь здоров! И чего он дурака свалял, взял бы и положил все в четыре, а не в два пакета, все равно ж они в этом супермаркете бесплатные! А теперь гадай, оторвутся ручки или все-таки выдержат. И что он будет делать, если они порвутся? Прижимать эти тюки к груди и нести, как любимое дитя?

С трудом добравшись до своего двора, Семь-сорок решил немного передохнуть. Поставил пакеты на скамейку около подъезда и расправил уставшие плечи. Потом подумал, и присел на ту же скамейку. Куда торопиться-то? Лишние пять минут погоды не сделают.

Хлопнула дверь, и из подъезда вышла Янкина мама с пуделем Митькой на поводке. Выгуливать собралась. Митька от нетерпения вставал на задние лапы и скакал вокруг нее, как на манеже, смешно перебирая передними лапками. Его пышная челка была собрана в кокетливый хвостик и затянута цветной резинкой, как помнил Семь-сорок — из личных Янкиных запасов. Чем не пожертвуешь в пользу любимого маминого песика!

— Добрый день, Сережа!

— Добрый день, тетя Марина!

— Чего уселся-то? Никак устал?

— Есть немного. По глупости перегрузил пакеты. Знал бы, что столько тащить придется, лучше рюкзак с собой взял. Все лучше, чем вот так. Как там у Янки дела?

— А что у Янки? Все к своему походу готовится, скоро я уже с ней неврастеничкой из-за этих гор стану!

— А что такое?

— Да они со своим Юрой каждый день планы меняют. То они на одни горы идут, уже билеты взяты и все утверждено, то выясняется, что они совсем по другому маршруту будут двигаться. То в начале августа, то вообще чуть ли не на сентябрь все переносят. Потом Юра заявляет, что у Янки подготовка не та, мол, мышцы накачивать надо, а не бутербродами по утрам давиться вместо зарядки. Янка, понятное дело, психует, срывается. Вот только вчера ко мне приезжала, плакалась. Ну нет, конечно, она же у меня сильная духом и вся из себя независимая! Такие, как она, не плачут и не страдают, — да ты сам всю эту чушь знаешь, которую она любит нести. Но от Юры ее уже просто трясет. Такой самовлюбленный тип оказался!

— И Янка?…

— Пока что терпит. Только думается мне, это у нее ненадолго. Очередная блажь по имени Юра. Я к этому ее увлечению, как к очередной болезни отношусь, вроде простуды. Переболеет и снова человеком станет. Знаешь, как в деревнях про такое говорят: не было бабе заботы — купила баба порося. Ой, ну ладно Сереженька, я пойду, а то Митька на меня потом целый вечер дуться будет!

— Да, тетя Марина, конечно! Янке от меня привет при случае передавайте!

— Обязательно, Сереженька, обязательно!

Сергей долго смотрел вслед Янкиной маме, и на душе у него становилось все светлее и светлее. Вот, значит, как! Получается, его предчувствия его не обманули, и Юра уже показывает свой истинный характер. Вот и молодец, продолжай, парень, в том же духе. На Янку давить нельзя, лучший способ с ней порвать — это попытаться хоть в чем-то ограничить или сказать, что она — дилетант из дилетантов. Янка такое не прощает. Так что ходит Юрочка по краю пропасти, ой, ходит!

Мысли изрядно повеселевшего Сергея переметнулись к Янкиной маме, чей смешной силуэт пылил в сторону собачьей площадки, сопровождаемый пуделем, то и дело встающим на задние лапы. Любопытно, а она в курсе их отношений с Янкой? В смысле, бывших отношений? Янка никогда при матери не выказывала своего интереса к нему, но мать-то тоже не слепая. Пару раз она имела все шансы их застукать, что называется, на месте преступления, но каждый раз деликатно отсиживалась у себя в комнате, пока он тихо, мышкой, не пробегал по коридору и не уходил к себе домой. Так почему она так охотно поведала ему, обычному соседскому парню, о злоключениях дочери? О таких вещах обычно молчат. Или она сделала это намеренно? Тогда, получается, она предпочитает видеть рядом с Янкой его, Сергея, нежели всех этих Юр вместе взятых?