Венецианская маска. Книга 2 - Розалинда Лейкер Страница 52

— Я слышала, что большинство о ней так и отзывались. Значит, похоже на то, что эти маски можно было и не приносить.

Сочувствие на его лице сменилось цинизмом.

— Ну уж! Не беспокойтесь, их есть кому надеть! Уж об этом не беспокойтесь!

— Вот оно что! А кто же это?

Но молодой человек, пропустив ее вопрос мимо ушей, уже направлялся в большой зал для приемов, где справа от дверей ярко пылал большой камин. Мариэтта вызвала в памяти план, начерченный для нее сестрой Сильвией, но монахиня предупредила ее, что на нем будет лишь примерно половина всех помещений. Лакей вел ее еще к одним дверям, но не тем, которыми пользовались сестры-монахини. Прислушавшись, Мариэтта поняла, что где-то неподалеку кто-то играет на флейте. Бьянка! Только этого не хватало! Это могло сильно осложнить задуманное Мариэттой. Вот уж никак не ожидала, что нарвется здесь на Бьянку! К тому же, в один из дней, когда ее приход сюда для работы над каталогом не предусматривался.

— Кто это у вас так хорошо играет? — как бы невзначай поинтересовалась Мариэтта, поравнявшись с лакеем.

— Да так, одна девица из Оспедале. Они вместе с монахиней часто бывают здесь.

— Они что, каждый день сюда приходят? — продолжала осторожные расспросы Мариэтта, когда они подходили к двери.

— Нет, только вчера прибыли, на несколько недель, а может быть, и месяцев. Все будет зависеть от того, сколько времени займет работа над книжным каталогом, который составляют для новой библиотеки Челано.

Мариэтте стало боязно за девушку. Находиться с Филиппо день и ночь под одной крышей — ничего хорошего для Бьянки из этого выйти не могло. Но сейчас следовало думать не об этом.

— А хворой синьоре эта музыка не досаждает?

— Нет. Иногда эта девушка играет перед самыми дверьми спальни.

— И сейчас тоже? — решила прибегнуть к хитрости Мариэтта.

Лакей покачал головой.

— Нет, сейчас она просто репетирует в одной из гостиных, что напротив библиотеки. Спальня синьоры этажом выше. А вы можете подождать здесь.

Они перешли в гостиную, панели стен которой были обтянуты узорчатой дамасской тканью цвета слоновой кости. Молодой человек поставил коробки на стул.

— Сейчас я распакую маски, — сказала она, — и разложу их здесь, чтобы синьор Челано мог видеть их, когда вернется, когда бы он ни пришел. А вы, пожалуйста, никого сюда не впускайте. Только синьора Савони, если он придет.

— Не беспокойтесь, я так и сделаю.

Когда лакей вышел, он отправился туда, где девушка из Оспедале играла на флейте. Стоило ему войти, как она обернулась в надежде увидеть Филиппо, но это был не он. Выражение радостного ожидания медленно сходило с ее лица. Но молодой человек был явно не из глупых, и тут же смекнул, кого она так жаждет видеть.

— Простите, что помешал вам, синьорина, но у меня к вам будет просьба. Из магазина Савони принесли маски, и они разложены для обозрения в Кремовой гостиной. Но должен предупредить вас, что, кроме синьора Челано, никто не должен их видеть. Таково его распоряжение.

— А кто их доставил? Сам синьор Савони? Он мог бы подождать и здесь — это мой хороший знакомый.

— Нет, нет, какая-то женщина, скорее всего, просто продавщица. А сам Савони должен прийти позже.

Лакей удалился, а Бьянка решила сделать перерыв. Конечно, глупо дожидаться Филиппо сейчас, но он твердо пообещал ей, что вернется, как только закончит выступление на дебатах. С тех пор, как они с сестрой Джаккоминой вчера прибыли в палаццо Челано, она и видеть его толком не видела. Они. поужинали в его обществе, и хотя монахиня почти без умолку болтала, Бьянка постоянно ощущала на себе его взгляд — Филиппо буквально не сводил с нее глаз, пристально, даже чересчур пристально рассматривая ее волосы, грудь. У нее даже возникло не очень приятное чувство, что ее раздевают. В его взгляде было что-то очень пугающее, позже она поняла, что Филиппо очень напоминал ей льва, выпущенного из клетки и готового вцепиться в нее своими мощными когтями. В Венеции каменные львы встречались в изобилии, ими были декорированы и мосты, и здания, причем, некоторые из них выглядели довольно угрожающе. Инстинкт подсказывал Бьянке, что его свирепость после их свадьбы выплеснется наружу. Впрочем, ее страхи наверняка напрасны — ведь она помнила его ласковые руки, гладившие ее по волосам, помнила то опьянение, ядовито-сладкий дурман его поцелуев и не сомневалась, что он всегда будет лелеять ее. Щеки девушки даже вспыхнули пунцовым огнем при воспоминании об этом. Нет, она действительно любила, обожала его, она готова была ради него пойти на что угодно, даже пожертвовать жизнью, если этого потребуют обстоятельства.

Как же отвратительно она сегодня играла! Ее голова была занята иным. Все те нежные слова, заверения в любви, которые ей довелось сегодня услышать от Филиппо перед тем, как он ушел во Дворец дожей, казалось, высыпали на ноты, лежащие перед ней, и пустились в неистовый танец. Нет, сегодня она больше не будет играть.

Бьянка сложила нотные листки и убрала флейту. С минуту постояв в раздумье, она направилась в библиотеку, где сестра Джаккомина сидела, углубившись в чтение очередного фолианта на латыни.

— Что мне сейчас делать? — вежливо осведомилась Бьянка.

Монахиня лишь махнула рукой в ответ, не отрывая глаз от страницы.

— Сядь, посиди, дитя мое. Сейчас, сейчас, вот дочитаю до конца эту главу и скажу.

Но глава уже давно была дочитана, а сестра Джаккомина, казалось, совсем забыла о ее присутствии. Она была где-то далеко, в совершенно другом мире. Когда монахиня переворачивала очередную страницу, Бьянка, поигрывая пером, вздохнула. Как же скучно сидеть здесь и ничего не делать! Время тянулось так медленно. И когда только вернется Филиппо? Бьянка вспомнила о масках, выставленных сейчас в Кремовой гостиной, и ей вдруг захотелось посмотреть на них. Ей было известно о той атмосфере таинственности, которая всегда окружала частные заказы именитых лиц. На балах и маскарадах всегда присутствовал, элемент внезапности, игры, когда к пикантности, присущей таким праздничным сборищам, возникавшим вследствие анонимности присутствующих, добавлялась и заинтригованность гостей при виде какой-нибудь особенной маски — ведь каждый из гостей желал, чтобы именно его маска была единственной и неповторимой.

Раньше Бьянке, как и другим девушкам из Оспедале, приходилось видеть карнавальные шествия и танцы лишь со сцены, но в будущем — Бьянка дала себе зарок — непременно стать самой активной участницей этого невиданного веселья. Она еще прокатится в этих чудесных, освещенных свечами, богато украшенных гондолах, она станцует и на площади Сан-Марко, она еще посмеется вдоволь над проказами Пульчинелл и Коломбин, словом, все еще впереди. И фейерверки будут рассыпаться тысячей огней прямо у нее над головой, и на залитое мириадами разноцветных звезд небо она будет смотреть не из окна, а с площадей и набережных Венеции.

Филиппо не станет журить ее за то, что она без спроса посмотрит на его маски. Сейчас она пойдет в Кремовую гостиную и взглянет на них. Она даже сможет примерить одну или две или даже встретить его, закрыв лицо какой-нибудь самой причудливой из них. Сколько раз он говорил ей, что она, его маленькая птичка, что бы ни делала, это лишь приносит ему счастье, радует его.